|
|
Мы - лучшие
Призовая пуля
- Еще один укол, и если ей не станет лучше, ищи разбирающихся медиков, - с ума сойти, я снова слышу и ощущаю, и чувствую, как умелые, сильные, нежные руки поглаживают место укола. Их прикосновения так приятны, что лежала бы и лежала. Какие все-таки у Сенмета руки, если бы вы знали.
Вот черт, о чем это я?
Я ведь и говорю-то совсем не так, ну вы знаете, правда? Совсем по-другому, если вы помните меня, а впрочем меня попробуй забудь, я же Кэти, а не кто-нибудь там. Кстати, где это я и что за черт тут творится?
Ага, я на нашем корабле, только не пойму пока, летим мы или нет, по моим ощущениям так летим, а на самом деле кто ж его знает, что там у них творится, пока я тут валяюсь в отключке – и еще понять бы, почему и отчего все именно так, я же ничего толком и не поняла – до сих пор.
Кроме одного – тут, в космосе, все не так как у людей, не то что дома. Хотя давайте уж честно – дома тоже все черт знает как, если вы понимаете, о чем я, все эти дурацкие войны, я уж молчу о желтой прессе и телесериалах – до такой порнографии даже эти не додумались, которых я жужулками зову, странные твари, типа больших скарабеев и вечно в скафандрах – воздух им видите ли особый нужен, скажите пожалуйста. Но мы с ними как-то ни разу не пересекались, и слава Космосу. Я бы наверное еще и этого не выдержала – ну пока что, пока я тут только обживаюсь, хотя давно уже пора, все же я теперь опытный космический волк. Не такой опытный конечно как Хари, но Хари кажется родилась навигатором со всей этой электроникой в башке, а это все не собачка лает, тут все серьезней. Это же Хари, альфа-самка с Харрикан, не просто так, да у нас тут все не просто так, если уж начистоту, понимаете, о чем я?
***
А вот и Хари – ну то есть Хари конечно не совсем её имя, и я все еще учусь выговаривать её имя верно – но и ей мое не дается, поэтому мы в расчете и вообще мы подруги – странно, правда? Несмотря на все её четыре глаза и синюю-синюю кожу – это с ума сойти, вы такого там у себя и представить не можете.
Но шаловливые ручонки на моей руке явно не её, а её приятеля Сенмета. Вот это странно вдвойне – Сенмет гуманоид, ну вроде как вы или я или он, если уж на то пошло, и вы бы знали, какой гуманоид – очень, очень привлекательный – и знаете что самое странное? Он приятель Хари.
И еще он суккуб. Ну то есть полукровка, понимаете, о чем я? Суккуб. С Сукууби – потому и суккуб, логично же, правда? Именно поэтому мне так приятны его прикосновения – и поспорить готова, что он не зря не любит рукопожатий с Сенметом, и спокойно себя чувствует только наша неразлучная парочка, Джет и Джит, как я их зову. Они, понимаете ли, гермафродиты и им все равно, да и на себе они зациклены покруче чем какая-нибудь кинозвезда, понимаете, о чем я? Зациклены друг на друге, и никого и ничего им не надо, идеальные ребята в команде, механики, каких поискать – и не только.
Короче, если вы еще не поняли, что мы – лучшие, я вам скажу, что у нас все не как у людей. Взять хотя бы Хари и Сенмета. Где это видано чтобы суккуб заводил постоянные связи? И где это видано, чтобы альфа-самка Хари водила компанию с кем-то кроме альфа-самца Хари, да еще и с гуманоидом? Такого отродясь не было, как он мне рассказывал, суккубы просто не способны на нормальную эмоциональную привязанность, и нам в некотором роде повезло, что Сенмет – полукровка, потому что при таком раскладе мы бы может все плясали под его дудку – он же понимаете ли, суккуб.
Короче говоря, мы тут как цирк на колесах, вернее на крыльях, ну то есть не на крыльях, а – понимаете о чем я, да?
Вся эта история до сих пор кажется мне не то что непонятной – а непонятной в квадрате, в кубе, как угодно – потому что я думала, что так бывает только в кино – хотя что я говорю, у меня теперь вся жизнь как ежедневное кино, прямо кино без перерыва, телесериал, а не жизнь, разве что сеансов не хватает и сезонных перерывов что-то пока не наблюдается – каждый день и каждую ночь как в кино, повезло мне, да? Сама себе завидую, и мне конечно повезло, что он взял меня с собой – хотя если честно я так и не поняла, зачем – у нас же нет ничего такого, если вы понимаете, что я имею в виду, ничего-ничего, все как в таких приличных сериалах про работу, где все только и знают что делают какое-то дело и им не до глупостей. Вот и нам не до глупостей. Ну то есть нам может и до глупостей, ну то есть мне все равно конечно, но каюты у нас разные, вы не думайте, и мы друг на друга даже и не смотрели никогда, ничего такого, а Шейла может и дальше сочинять небылицы, коли больше ни на что не способна, это же Шейла, а вы понимаете, что это такое – сплетница, дай ей бог здоровья, надеюсь, что больше не увидимся.
Опять я отвлекаюсь, что за черт, а все Шейла виновата, вечно она так, под руку попадается и всегда некстати.
В общем, планета была так себе – захудалая такая планета. С ума сойти, я же ничего толком еще и не видела, а уже бросаюсь такими словами как «захудалая» - мне бы смотреть да радоваться, а я уже научилась морщить нос, кто бы мог подумать. Мы так быстро привыкаем ко всему – оказывается, планеты не так уж и отличаются – и если уж она например сельскохозяйственная, так там и будет какое-нибудь сельское хозяйство, а вовсе не то, чего можно было бы ожидать от чужих миров, от которых конечно ждешь чего угодно, но только не сельского хозяйства во всей его красе.
Эта планетка была не сельскохозяйственной, не промышленной – черт знает какой она там была, прямо скажем, вся такая бесцветная, вся серая такая, будто компьютерная игрушка – я не знаю, не любитель, а вот Нейтон любил, да и Джей себя развлекал как умел – а он вроде никак иначе не умел, разве что стрельбой да физкультурой. До сих пор интересно – сколько у него на самом деле было порнухи на дисках – с такой-то жизнью. Или он все физкультурой глушил?
Короче, не то чтобы тут у нас было много дел – так, посредничество – если конечно не говорить об объемах – планетка-то серенькая, а вот технологии у них на высоте. Да что там говорить, им поди пофиг на все вокруг – они кажется только в сетях всяких и живут, и живут, и работают, и разве что детей не рожают – и поэтому объемы… Впрочем, извините, это наша большая маленькая тайна, и вообще я же все не о том.
Короче, прибыли мы туда, он засел с аппаратурой, а нам велел быть наготове кто как умеет. Хари с Сенметом сразу сумели найти себе уютную гостиницу, Джет и Джит тем более, им тут вообще раздолье, тут и на то, кто ты и что ты, всем плевать, а я – ну а мы с ним остались на корабле. Не поеду же я, в конце концов, одна куда-то там жить, Нет, погулять я конечно сходила, и еще раз сходила, ну и тоска тут, на самом деле, ничегошеньки интересного, хоть на стену лезь, ну а через сутки и он очухался – давай, говорит, я тебя свожу куда, а то ты же толком не знаешь, что тут и как, а так же нельзя, в самом деле, я, говорит, тебя вывез с Земли, а ты и не видишь толком ничего, короче, позвал меня типа на экскурсию – ну мы и пошли, ну в смысле гулять пошли, не то, что вы подумали, не гостиницу искать, если вы об этом, я тут не для этого, он тоже, понимаете, да?
Про гулять тут тоже сказать нечего, небо серое, все вокруг серое, понимаете, почему они все в матрицы свои смылись? Зато все увешаны железками по самое не хочу, все такие с имплантированными приборами везде где можно, наверное, Хари тут хорошо, только я что-то не заметила, чтобы Хари так уж рвалась с населением общаться, она как-то резко погрустнела и быстрей с Сенметом уединяться, видимо, не так здесь как ей бы хотелось, а мне и вовсе тоскливо. Он что, не мог куда-нибудь поинтересней забраться? Хотя его интерес – не мой, нет, то есть и мой конечно, заработки, сами понимаете, но все-таки хочется же чего-то необыкновенного, такого, о котором он рассказывал. Или врал – кто ж его знает, знаете, он ведь врет как дышит, это его второе я – врать, врать и врать – жить ему так веселей наверное, а я не спрашивала, зачем спрашивать, все равно же соврет – это уж наверняка.
И вот тут-то, он как раз что-то втирал мне, вроде бы снова про систему Медузы, короче вот тут-то я его и увидела. То есть ну мало ли кто войдет в ресторан, где ты обедаешь, тут же как везде – все не как у людей, кого только нет, хоть череп с ушами, хоть чудо в перьях, хоть сами понимаете – ну а тут он. Такой, знаете, вошел походкой ковбоя, вроде никакой – и такой земной, прямо знаете как из кино выскочил - я сперва смотрю – такой, обычный, а после присмотрелась – а у него странно так, лицо будто тоньше стало, и волосы посветлели, и вообще – даже одежда будто другой стала, и сам будто выше – в общем, у меня даже голова закружилась, никогда такого не видела, чуть умом не тронулась, хотя со мной такого конечно быть не может, это же я, вы понимаете, о чем я? А он все втирает и втирает, прямо как попугайчик щебечет, и я с ужасом понимаю, что все прослушала, а он же и обидеться может, ну я и не сказала ничего, мало ли кто тут ходит вокруг, тут кого только нет, показалось может, а с ним мне еще жить и жить. Ну то есть не с ним жить, но рядом же жить, вот оно как. А там может и еще с кем наконец жить – имею же я право на личную жизнь, вот встречу кого-нибудь на какой-нибудь самой распрекрасной планете – будет знать, только поздно будет, понимаете, о чем я, правда же?
Короче, к вечеру он мне и говорит - а давай, мол, я тебе и вечером все покажу – тут, говорит, вечером куда лучше чем утром – тут мол жизнь вечерами только и начинается, ну мы и договариваемся – как стемнеет, так и встречаться – на том же месте, стало быть. И я остаюсь вся такая в недоумении – это что же, свидание или просто так – и иду гулять дальше. И никак не пойму, кажется мне это или нет – когда за нами проскальзывает такой, тенью, тоже мне, Бетмен, тот парень, ну тот, из-за которого я прослушала даже его.
***
Ну конечно там все автоматизировано донельзя, на этой дурацкой планетке, кто бы мог подумать, что будет иначе? Все такое вокруг светящееся, такое технологичное, и люди такие странные – глаза в темноте светятся, ну то есть я присмотрелась, это не глаза, это типа как контактные линзы, я так поняла, что у них там всюду чипы или как тут это называется понатыканы - и в глазах, и в мозгах, и наверное много где еще. И такое все светящееся вокруг, как в другой компьютерной игрушке, не помню как называется, и мне все нравится, и я уже предвкушаю, как мы тут будем ходить везде и всюду, так, знаете, вдвоем, смешно, мы ни разу вдвоем не были, ну то есть не так чтобы вот просто так, без особой цели, пойти куда-нибудь, не то чтобы я об этом не думала – нет, не думала, конечно, но было бы интересно, мало ли что. В конце концов, зачем-то ведь он меня увез с Земли, понимаете, о чем я, да? Не просто же так он все это сделал, когда предложил мне с ним лететь, тем более что у него тут Хари была. Ну не у него – но с ним, и я уже ничего не понимаю, хоть мы и скачем тут из мира в мир как бешеные, не успеваем оглянуться, и я так и не понимаю толком, зачем ему нужна была я.
Я боюсь заблудиться и поэтому конечно прихожу раньше – ну мало ли что? Обычно я на свидания позже прихожу, но тут же не свидание, ну то есть кто же его знает, что тут у нас, и я в самом деле думала, что обратной дороги не найду – и он является во всей красе, с букетиком местной флоры, странная тут флора, чахлая, но я конечно в полном офигении от такого внимания.
А он вручает мне это, перевязанное ленточкой, и предлагает немедленно отправляться в другое место – говорит, там так хорошо, прямо лучше чем дома, тут вот, за городом, и я зачем-то соглашаюсь – ну мне же интересно, вы понимаете, да? А если он что такое и позволит себе не то – так он меня знает, первый же и пожалеет, укорочу его длинный нос и не менее длинный язык, а может еще кое-что – будет знать. Так что это он меня бояться должен. А не наоборот, вы же понимаете, да?
Место, куда мы приезжаем, выглядит странно – впрочем тут все странно, и это ничем не лучше, хотя внутри даже подобие уюта – как они, эти самые местные они его понимают – сплошь какие-то компьютерные разъемы и высокие технологии, даже вид из окна – и тот не пойми какой, ничего нормального, совсем ничего. И что самое странное – это кажется даже не гостиница.
- Ну как тебе наше гнездышко? – спрашивает он вдруг.
Что? Он сказал «гнездышко»? Что за черт!
- Ты сроду таких слов не говорил, - что-то тут не так, может, он обкурился или еще чего? Или там выпил, или провод ему в голову попал, мало ли что тут могло быть.
- Ну я же волнуюсь, детка, - отвечает он с жутко фальшивой улыбкой, - может, расслабимся? Ты и я? Давно пора было. Тебе так не кажется?
Неееет, что-то с ним решительно не так, но что, черт возьми, что? Ну кроме этих слов, которых он кажется набрался в каком-то дешевом боевике, которого он скорее всего и не видел никогда в жизни, нет, ну вы сами посудите – где он и где дешевый боевик? Впрочем, он вполне мог посмотреть очень даже дорогой боевик, а ведь там ничем не лучше, понимаете, что я имею в виду?
- Ну что, киска, ты как?
- Ты что, свихнулся? – интересуюсь я, ну потому что все это совсем не так как должно было быть, ну все совсем не так, неужели он такой дешевый пошляк? Вот так я и знала – принцы все такие придурки, и не принцы тоже, все как один. Все козлы, кто бы мог подумать, Кэти Джеймисон сделала великое открытие, с ума сойти.
- О, - он резко меняет тон, даже улыбаться перестает, и вытаскивает откуда-то странные штуки… такие штуки, как бы вам объяснить, как медицинские – типа тех, что в игрушках надевают, и коробочка у него в руках – такая, знаете, блестящая, и он цепляет всю эту фигню на себя – и вторую предлагает мне.
Я спрашиваю, что это – но поздно, оно уже на мне, и я лечу, лечу стремительно и без остановки, на доске для серфа, знаете такие доски? Кто бы мог подумать, что их и тут знают. Где это «тут»? Какое такое «тут» может быть на шахматной доске?
Офигеть, я на шахматной доске – в своем супер-модном кожаном костюме, вся такая как с подиума, ну да, а вы что думали, я бы могла – я бы и в шахматы могла не сходя с подиума, но я стою на такой почти что шахматной доске и держу в руках такую знаете странную доску почти для серфа только еще лучше, на ней можно перемещаться по воздуху, и я никак не могу вспомнить, где я её взяла.
***
Здесь все так странно, так не бывает, понимаете – здесь ничего нет и вокруг ветер, который пахнет кофе и звездами, именно так, кофе и звездами, не спрашивайте меня, что это значит, просто поверьте на слово, господи, как страшно, и почему если ветер, то даже волосы не шевелятся, что же это такое и как мне перестать паниковать и начать оказывать влияние на людей?
Может, пальнуть как следует, и все наладится само собой? Вы не поверите, но обычно это срабатывает и еще как, будто лампочку включают, знаете, раз – и вперед, все подпрыгивают как настоящие, вот только пальнуть мне не из чего, вот где засада.
И я делаю шаг вперед – не могу же я стоять тут вечно и слушать этот ветер, я же не сумасшедшая какая-нибудь, и потом я всегда шла вперед. Ведь это же я.
***
- Милый, - как же мне хорошо, да мне давно так хорошо не было, сто лет плюс минус. С тех пор как эта война дурацкая закончилась. Ну та, с сепаратистами, помните? – Милый, мне снился такой странный сон, представляешь? Прости. Я кажется заснула. Ты не сердишься?
Я стараюсь быть с ним ласковой, ведь мы женаты всего ничего, только год и еще чуть-чуть, и мне хочется быть с ним милой, тем более что у него такой дом, я как дом увидела – сразу поняла – пора замуж. Шучу.
- Ты слышишь? – нет, ну какой же он хороший, покладистый, когда со мной, прямо не перестаю удивляться, кто бы мог подумать, что за пределами нашего дома он такой сукин сын, как о нем говорят. Ну посмотрите – мой котик положил мне голову на колени, сидит на полу, тянет бренди, и камин такой настоящий, да он у нас и есть настоящий, мы можем себе позволить, а вы что думали? Мой муж может себе позволить даже настоящий камин, я вам даже больше скажу – и не один, и видели бы вы нашу спальню!
- Прости, я немного задумался, - отвечает он, и у него такой красивый, такой сексуальный баритон, кто бы мог подумать – да собственно и никто, хотя по нему все с ума сходили, ну не все конечно, я вот не сходила, но так то я, а не кто-нибудь, - я кое-что обдумывал. Так что тебе снилось?
- Представляешь, так странно. Я видела во сне, будто мы с тобой воевали, представляешь? Друг против друга. Ты – и воевал.
- Ну я и так воюю – правда, на другом поприще, но воюю же. Каждый день.
- Мой воин, - говорю я. Вы знаете, мне так нравится прикасаться к его волосам, они такие приятные на ощупь, прямо вот гладила бы его и гладила по голове, как кота, лишь бы гадить на ковер не начал, но он только устраивается поудобней – и улыбается, у него такая, знаете, улыбка, ни у кого такой нет, с ума сойти, да? – Мне снилось, что мы воевали друг против друга, ты хотел захватить мир и уничтожить его. А я была в каком-то сопротивлении и летала на боевом человекоподобном роботе. Я и управляла, представляешь?
- Так захватить или уничтожить?
- Что?
- Мир? Захватить или уничтожить? Уничтожить, сдается мне, проще.
- Милый, ну не будь занудой, - вы знаете, он временами такая зануда, вы себе не представляете, таков уж мой муж, натуральный блондин, между прочим, не просто так, и глаза голубые, прямо как небо и море, и занудный, если ему кого довести надо. Но меня не доведешь, я сама кого угодно доведу, и еще как. Вы себе даже не представляете, на что я способна, если что. Лучше вам и не знать.
- Не буду. Захватить и уничтожить мир. Просто здорово, лучше не бывает, мне нравится. И как я тебе в роли властелина мира?
- О, ты был бы лучшим властелином мира, - говорю я ему, не то чтобы я в самом деле так думала, но я знаю, что ему приятно, понимаете, о чем я, да? – Ты был бы лучшим властелином мира в мире, лучше чем какой-нибудь властелин колец, тебе и кольца не нужны. – А впрочем кто сказал, что я так не думаю? Тому призовая пуля в лоб.
- О нет, одним я все же дорожу, и почему это, ты не знаешь?
- Зануда, - повторяю я, улыбаясь, а то я не знаю, что он имеет в виду, так вот, все было так странно, мы воевали друг против друга, потом тебя посадили в тюрьму, а после мы сбежали на космическом корабле и отправились путешествовать по всей вселенной, представляешь?
- И ты улетела со мной? О, значит во сне ты в меня влюбилась?
- Вот уж нет, - отвечаю я, - даже и не надейся. Зануда.
- Мрррррр, - отвечает он мне и, изогнувшись, заглядывает в глаза, - как ты думаешь, не выпить ли нам чаю?
- О да. Разумеется да.
Все-таки хорошо, что он будет дома в ближайшие два дня. Я люблю, когда он дома, мне так спокойно, когда мы вместе, понимаете, о чем я, да?
***
Ветер снова пахнет звездами и кофе, и какой там интересный конструкт – там, вот там, надо бы посмотреть. Вау, я крутая кибер-кошка, завидуйте, если я конечно перейду эту самую шахматную доску, я все же схожу с ума, что-то мне подсыпали в том баре… И в каком это баре и что мне могли подсыпать? Внезапно этот вопрос начинает волновать меня всерьез, и я знаю, что если выпустить вот эту вот бабочку – вот эту, огонек на ладони, она полетит, и я смогу пройти насквозь – вот к тому конструкту, тому, темно-синему, я точно знаю, что это какая-то важная база данных, Нейтон бы знал, он такие вещи всегда знал, вот в чем дело, он понимал, не то что я, но кто же в наше время живет не в сети, мы оттуда и не вылезаем, ни я, ни… Я не помню, я ничего не помню, нет, все же надо меньше пить, да вообще не надо пить, а вот пила я кажется чай, да что ж за черт, наверное, мне подсунули бракованные импланты, и я теперь буду всю жизнь, пока не умру от истощения, на этой доске, но это же так интересно, а кошек вечно губит любопытство, даже кибер-кошек, понимаете, о чем я, да? Весело тут. Может все-таки пальнуть? Устроить им тут салют наций, а то как-то подозрительно тихо.
***
Обожемоймойтольконеостанавливайся, небо и звезды и все звездные системы, только не сейчас, я чувствую, как мое тело выгибается, не в силах справиться с тем, что происходит, это больше меня и всей вселенной, господи, как же его зовут, я не помню, я ничего не помню, какая разница, только не останавливайся, пока я здесь, или пока я здесь, потому что только что я отлучалась куда-то, где пахло кофе и звездами, это и есть супер-оргазм, да?
Тело надо мной горячее, натянутое как струна, я помню шрамы на этом теле, оно почти светится в темноте, в совершенной темноте нашего мира, а другого мира и не бывает, на нем шрамы, я чувствую их под пальцами, вот это приход, я и не думала, что эта кибер-штука так подействует, один укол, и эти нано-штучки творят такое с нами, да какая разница, как его зовут, мне не нужно помнить, завтра будет кто-то другой или этот же, какая разница, пока он здесь, и ночь или день или что там еще, у нас же все равно темно, когда это мы задернули шторы, разве это важно, да? Ты только не останавливайся, хочу сказать, прошептать я, мне и говорить наверное не надо, мы же и так понимаем друг друга.
Вместо этого я внезапно выпаливаю: «А как тебя зовут?» - и он смеется, хохочет в ответ как сумасшедший, над нами плывет вязкий, тяжелый, упругий ритм, какая-то музыка или это музыка в нас, или вне нас и с нами, я тону в этом ритме, и этот навязчивый запах звезд и кофе, а другого у нас нет.
Я понимаю, что это полный финиш, понимаете, я, Кэти Джеймисон, смотрю на себя со стороны и вижу такое, чего никогда не позволила бы себе в этой проклятой жизни, это почти так же круто как попадать во все мишени, да нет, я понимаю, что это куда как лучше, меня только смущает то, что рядом со мной… вот этот вот рядом со мной… что, я все еще смотрю на то, что тут творится? Быть того не может, ведь рядом со мной он, он сам, собственной персоной, небо и звезды и все звездные системы, только бы он не останавливался, а когда все закончится, я его убью, просто пристрелю, или как минимум нос сломаю, чтобы не воображал себе всякое там, вы понимаете, о чем я, да?
***
Переходник тянет меня назад. Вот еще, какой-то там провод, нет, не провод, но я чувствую эти невидимые нити, опутывающие меня с ног до головы. Я вижу это удивительно переплетение цветов, вот оно, ИскИн, желающий беседовать со мной о поэзии или может о войне, кто его знает, мы с ним рука об руку на моей серферной доске, а под нами – волнами – все те же шахматы без шахмат, доска, на которой можно бесконечно играть в классики, прыг-скок, и каблучки стучат по теплому асфальту, пахнущему – даже днем – звездами и кофе – прыг и скок, какие там каблучки, я вся такая секси в этом своем кожаном комбезе, на орбиталке покупали, на Орби-пять, а там лучшие магазины, я помню, вон, даже ИскИн запал, а как может быть иначе? В таком-то виде мы вскроем все что угодно – а не вскроем – так хоть словим фан, и призовые котята нам в подарок, а мне новые коньки и призовой бластер. Понимаете, о чем я, да? Где там наша любимая консоль с котятками?
***
- Мама, смотри, котенок, ну мама же, - день летний, теплый, такой день, что хоть сейчас вернулась бы и не уходила оттуда, - ну маааааам, - я тяну её за руку, я помню, в другой у меня мороженое. Шоколадное с орешками, я помню все это как сейчас, и того рыжего полосатого котенка на заборе частного дома, на нем нарядный зеленый ошейник, и микрочип сверкает, чтобы все знали, что котенок не бездомный, да он и не убежит, чип не позволит. Я ем мороженое и смотрю на котенка, и мама смотрит со мной вместе на котенка, и мы идем гулять дальше – как же хорошо, как невероятно хорошо, я чувствую запах трав и осенних цветов, я помню вкус того мороженого и прикосновение кошачьих шерстинок в пальцам – память хранит все, особенно если память заложена в чип размером меньше моего ногтя, биочип, новая модель, и звуки, и запахи, и все остальное, я не хочу этого знать, ведь это просто мама и просто котенок.
- Ты помнишь, как ты тут сидела на плечах у папы? Когда мы были тут в прошлый раз? – на маминых глазах слезы, мама может убедить себя в чем угодно, я-то уже знаю, что мама вечно все придумывает, придумывает сказки, мужчин и папу, папу она придумала особенно хорошо, может, взяла в одном из этих искусственных снов, знаете, тех, которые продаются по дешевке и создают иллюзии? Не индивидуальные, но кому какое дело?
Ну конечно я так не думаю, то есть думаю, но разве я могла о чем-то подобном думать тогда, когда я была в новом красном пальто и прыгала по расчерченным мелом клеткам, пока мама фотографировала меня и смеялась, и мы кормили голубей и ели каштаны, а рыжий котенок жмурясь смотрел на нас со своего очипованного забора?
- Да, я помню, - я говорю это и плачу, - да, мама, я помню, папа был высоким, правда?
- Очень, - сквозь слезы улыбается мама, - очень высоким и рыжим, ты вся в него, и характером тоже, ты вся такая какая есть, его дочь.
- И твоя, мама, твоя тоже?
- И особенно моя.
- Мама, а когда у нас будет свой дом, ты купишь мне котенка?
- Мы обязательно заведем котенка.
Я помню этот день так будто он был вчера – теплый осенний день, и это вот соленое, нет, это совершенно неправильно, я же уже большая девочка, и даже с тех пор узнала, что Санты нет, правда он все равно есть, но это в данном случае не так уж важно, гораздо важнее, что у меня так и нет котенка, и вообще никого нет, и даже то красное пальто пропало неизвестно где, когда пропала мама, но и это не важно.
Важен тот день, отчего-то важен, очень важен, со всеми его запахами каштанов, ну и гадость эти ваши каштаны, скажу я вам, а я все равно их ем, всегда, с тех пор, и потом парижанка я или нет, и как тут без каштанов и без рыжих котят, понимаете, о чем я, да?
***
Тонкая, тончайшая ниточка, нанонить, синтезированная где-то в подвалах одной из этих дурацких корпораций, о которых никакого спасения, где-то там, куда таким как я нет доступа, но куда я все равно могу пройти – вот он, щит, и вот он, волшебный меч, простите, бластер, простите, огонек, танцующий на моих пальцах и отправляющийся в свободное плавание, чтобы провести меня дальше по этой доске, понимаете, мне это очень важно – пройти по шахматной доске, ох и влетит кому-то, когда я отсюда выберусь, тоже мне, нашел, кого отправить, нет бы Хари, вы еще помните Хари? А почему её помню я, вот что мне интересно, и где моя доска, как же я пройду в своих сапогах по этой нити не разрезав ног?
***
- Ах! Ты! Сволочь! Сволочь! Сволочь! – моя злость выплескивается наружу – криком, визгом, истерикой, от которой перехватывает горло, я разнесу тут к чертям собачьим все, я тут всем устрою, они посмели скрыть от меня то, что было важнее всего на свете, и призовую пулю получит полковник, не иначе, просто потому что это я.
- Мисс Джеймисон, - мисс я ему, я ему устрою мисс, я ему такую мисс устрою – мало не покажется. – Возьмите себя в руки. Поверьте, я знал об этом не больше Вашего, а вот Ваш друг…
- Он мне не друг! – ору я. – Он мне не друг, а последняя сволочь, я с ним еще поговорю.
- Прекратите истерику. Он этого не делал.
- Он должен был сказать мне!
- Он щадил Ваши чувства, мисс. Он ожидал Вашей реакции, он прекрасно знал, что будет, когда Вы узнаете, что Ваша мать была жива и после того, как для Вас сымитировали её похороны.
- Но зачем? – я ничего не понимаю, понимаете, я в этой жизни понимаю все, все что можно, но зачем?
- Она не была Вашей матерью. Вы должны были оказаться не в приюте, а в военном училище, Вы что, не понимаете, что для того, чтобы вы появились на свет, работали лучшие генетики корпорации, а Вы возьми и улизни. Мы не успели забрать Вас, Ваш куратор был убит, следы утеряны, у Вас даже имя там было другое, поймите Вы.
- А мама?
- Ваша мама умерла, когда вы уже стали героем войны. Она гордилась Вами, хоть и не была Вашей биологической матерью.
- Я могу узнать о ней что-то ещё?
- Простите, нет.
Понимаете, я Кэти Джеймисон, и я никогда не думала, что во мне может быть столько горечи, я будто создана из неё, понимаете, у меня ведь была мама, и от неё даже биочипа не осталось, или осталось, но мне не говорят, или она жива, но мне не скажут и этого, я, черт возьми, прошла через все – и я еще докопаюсь до правды, я им не позволю, я им не кто-нибудь, я Кэти, я им всем устрою праздник жизни, и каждый, кто причастен к этой горечи, получит призовую пулю, понимаете, о чем я, да?
***
Прыг-скок, привет, ИскИн, а может у тебя есть имя. Может, тебя зовут как-нибудь? Нейтон? Профессор — помнится, у нас там был Профессор, интегрированный в бортовой комп, ну там у нас тоже все было не совсем как у людей, хотя в остальном мы такие же как все были, нам просто повезло, понимаете?
Прыг-скок, клетка белая, клетка черная, а вон то что, треугольничком? Пирамидкой?
И что тут делает Джей? Он что, тоже умер? Или этот искусственный парень теперь выглядит так? Он весь светится, ну конечно не настоящий, что я, не отличу настоящего Джея от ненастоящего что ли? Стоит, в черном комбезе и черных десантных ботинках, подпирает пирамидку, а я тут, прыгаю по клеткам, и каждая клетка размером с бесконечность, если посмотреть на неё со стороны — и не прыгаю, медленно иду, перелетаю, и эта молекулярная нить, она ведь опасна, перережет что угодно если что — но я же справлюсь, правда? Я всегда со всем справляюсь, мы же лучшие, мы были лучшими на Земле, и Джей, и Скотти, и я, и мы все — экипаж, лучший экипаж этой планеты и наш бортовой комп и то, что жило в нём — мы ведь были лучшими, понимаете, о чем я, да? Я машу Джею рукой, не может же он меня не заметить, тем более в этом кожаном комбезе, меня в нем все замечают, даже инопланетяне, не говоря уж об остальных. Я так думаю, что даже он замечает, да только никогда в жизни не скажет, и вообще, какая мне разница, замечает или не замечает мне-то что, я тут, клетка белая, клетка черная, у меня есть другие дела, и мне нет дел до других, понимаете, о чем я, да?
***
- Доктор, потанцуйте со мной, раз они так заняты, у нас же праздник, - Доктор, понимаете ли, как всегда с сигарой, у нас кажется Рождество, вон Скотти, начищен как монета, и эта с ним, как же, куда без неё, свалилась на нашу голову, и вот Джей, аккуратно вальсирует свою прекрасную Елену, как же все это неправильно, а я одна. Понимаете, они же мои мальчики — а эти глупые девицы — им здесь не место, совсем не место, но на круг мы имеем мое одиночество на шахматной доске и Доктора с его дурацкой сигарой. - Доктор, мне что, на этой базе даже потанцевать не с кем в Рождество?
Я теряю нить, теряю её абсолютно, я схожу с ума в клетках шахматной доски — откуда тут, на Макрон-базе, шахматы? Небо и звезды — откуда? Я никак не могу понять, что происходит, я ничего не понимаю, я же никогда не танцевала с Доком, да он и танцевать-то не умеет, я уверена, посмотрите на него, из него танцор как из меня пластический хирург — и я танцую с ним, вот, прямо здесь, я не на базе, я не понимаю, как так может быть что база стала шахматной доской, и почему я чувствую эту странную ниточку, которая тянет меня обратно — и почему Джей в черном комбезе и в этих черных ботинках, у него же форма была совсем другого цвета. В понимаете, да? А я — нет. Нет, нет, нет, ...
****
На шахматных досках не спят, я точно знаю, но тогда с чего бы мне видеть сны?
Я будто в телесериале, ну в том, не помню, как назывался, тот, где можно было одновременно жить множество жизней, и в конце концов где мой спутник? Что, тоже сбежал? Не выйдет, я тут одна не останусь. И что это за дурацкий провод? Тонкий, тоньше паутинки, почему меня тащит на нем как на поводке — я никуда не пойду, я вам не болонка, черта с два! Я хватаюсь за этот провод — и смотрю, как на моих руках выступает кровь — а ведь это были перчатки, понимаете? Кожа с уплотнителем, даже лучше, по ним можно было ножом и ничего бы не случилось, но этот провод режет эти перчатки как бумагу, и кто зовет меня по имени? Кто бубнит мне в уши мое имя, я его и так знаю, я тут еще не разобралась, в конце концов, а я не такова чтобы сразу уходить, понимаете о чем я, да?
***
- Мам, пап, я дома! Встречайте второкурсницу! - ох как же хорошо дома, особенно после кампуса, как светло, и мама посадила новые розы, вот эти, я их не помню, - мам!
- Как история искусств, рыжик? - я знаю, что так не поступают в моем возрасте, но я прыгаю отцу на шею, так, знаете, как в кино, обхватив его ногами, и мы с ним кружимся по комнате — он и я — пока мама, судя по запаху, что-то там печет.
- История искусств лучше всех, - вот еще, так я сразу и рассказала про того парня с третьего курса, того, которого Франсуа зовут, рано еще, вдруг мама рассердится? Папа так уж точно, он такой старомодный, ужас просто, и как это я с ним уживаюсь все эти годы? - У мамы новые розы?
- У мамы вечно что-то новое, кто ж его знает, пойдем, после вещи разберешь, пойдем же. Ну ты уже большая девочка для того чтобы плакать, рыжик, пора взрослеть. Пойдем.
Его рука лежит на моем плече, а мама улыбается и смотрит на нас, и какого черта я плачу, хотела бы я знать, это же совершенно нелогично, понимаете, о чем я, да?
- Пап, а откуда у на шахматы? Кто у нас играет в шахматы, мама или ты?
***
- Ты плачешь, - несколько удивленно спрашивает у меня странная зеленая штуковина, зависшая у моего лица, они тут в огромных количествах — парят в пространстве, а я пытаюсь пройти между ними, не задев, вот же фигня какая, и голос у штуковины слишком уж знакомый, его голос, вот же твою мать!
- Не смей меня дурачить, ты, гадина, - заявляю я ему, - не смей, это ты меня сюда затащил! Мстишь за то, что я выиграла?
Не боюсь я его, ни капельки, а вот он, похоже, позабыл, кто я такая, наверное следует напомнить. Сферы сливаются в одну — превращаются в него — сидит в кресле, как тогда, на Земле, с розочкой этой своей, вот ведь гад, я тут мучаюсь, а он с розочкой! Ну я тебе устрою веселую жизнь! Я значит тебе помогаю, я с твоими жуками говорящими вожусь, а ты вот так? Ничего, хороший выстрел — и призовая пуля творя, а там разберемся.
- Кэти, ты что, с ума сошла? Кэти, это я, очнись, Кэти...
- Будет тебе Кэти, сволочь, - сообщаю я ему — и смотрю, как моя призовая условная серебряная пуля летит в его лицо, прямиком, и дальше все как в замедленной съемке, и когда я наконец открываю глаза — что за черт? Снова его физиономия.
- Кэти? - неуверенно спрашивает он, и я, собрав все силы, вкладываю их в руку. Кажется все же с бластером. Будет тебе Кэти — за все хорошее будет. Здесь адвокатов и комиссий нет, могу себе позволить. Ведь да?
***
- Кэт? - о, а это Хари. Хари я рада всегда, хотя кто ж её знает, они вместе всегда работали, а я кто тут? Я тут может и не нужна более никому, кто же знает.
- Кэт? - вторит ей Сенмет, вы знаете нашего Сенмета? Гуманоид-суккуб, повезло же нам, чего у нас тут только нет, вот и суккуб. - Слава космосу, а я уж думал, врача искать придется.
Я смотрю на Хари. Она бледна, кожа потускнела, не синяя, серая, и глаза не так уж чтобы яркие. Явный признак переутомления. И кстати что со мной-то? Я еще помню какую-то шахматную доску, и кстати где мой любимый кожаный комбез с Орби-5. И самое главное — где эта сволочь?
- Что с ней?
- Устала, - отвечает Сенмет, - пока тебя нашла. Пришлось поработать. К счастью, она в сети как комета в далеком космосе, - о да, Хари в сети родилась, что есть то есть, ну условно выражаясь, я вообще-то не знаю, как появляются на свет альфа-самки Хари, но уж точно не в магазине их покупают. Ну надеюсь, что и не из матрицы добывают.
- А где эта сволочь?
- Сволочь? - Сенмет удивляется.
- Абихан.
- У него кой-какие дела. Ты хочешь чего-нибудь?
Я прошу попить, очень, знаете ли, пить хочется, и Хари сидит рядом, закрыв глаза, потягивает какую-то энергетическую харриканскую дрянь, тут нашлась, они же типа родственные — в плане технологий, вот видимо и обмениваются, и тут входит он.
Ах красота! Скула красиво отретуширована, и нос, судя по всему, сломан, и на лице — голубая наномаска, и я представляю себе, как там, под ней, копошатся крохотные, как тараканчики, боты, сращивая фрагменты костей. Моя работа!
- Моя работа?
Он мрачно кивает.
- Хари, это он! Это он меня туда затащил, и... Его...
- Не его, - он морщится, говорить, судя по всему, ему больно. - Вот его.
Джет и Джит втаскивают статик-клетку, а в ней нечто, меняющее облик — непрерывно, меня даже тошнит до того это мерзко.
- Поймал? - интересуется Хари, и её кожа становится ярче.
- А то, - довольно говорит он. - Побегать пришлось. Заслуга Джета, честно говоря, он поймал.
- У меня не убежит, - говорит Джет, - а теперь и подавно. Давай, хватит уже, принимай истинный облик, паразит.
- Что это? - я смотрю во все глаза — такой твари я еще не видела.
Тварь в ответ злобно зыркает на меня — она похожа на существо, криво слепленное из палочек и веточек, тощее, несуразное, с какой-то жуткой лысой головой, похожей на вырубленный из дерева череп, в общем, сущая мерзость, а не существо.
- Тебе понравилось, киска? - интересуется существо отвратным скрипучим голосом. Что за черт?!
- Молчать, - рявкают хором все, а Джит для верности пинает статик-клетку. Действие абсолютно бесполезное, но работает. Тварь замолкает.
- Это метаморф, - любезно сообщает мне Хари. - Метаморф. Ничего, что я сказала, а то вы заняты, мальчики.
- Мы не мальчики, - возмущенно почти рычат Джет и Джит, ну да, логично, они вообще не пойми кто.
- Условно говоря, - сообщает Абихан. - Это все спецэффекты. Они в некотором роде близки с Харрикан.
- Ничего подобного! - возмущается Хари. - Ничего общего!
- Но зачем? - ну в конце концов можно же и на меня внимание обратить, это я тут пострадавшая.
- Для повышения статуса его как самца, - поясняет снова Хари. - Общественного. И личного.
Я в полном недоумении — эта тварь заставляет меня смотреть извращенческие картинки для повышения какого-то там статуса?
- Метаморфы питаются эмоциями. Настроениями. Почти как суккубы.
- Я бы попросил! - тут же возмущается Сенмет.
- Коллекционируют, - продолжает Хари, посмотрев на Сенмета так, что он немедленно сливается с пейзажем. - А ты — очень редкий экземпляр самки. С планеты, которой и в союзе-то нет.
- Кстати, - лениво сообщает Абихан, - ты Конвенцию нарушил.
- Знаешь куда можешь её засунуть? - спрашивает тварь в клетке.
- Знаю. Мы тебя туда отвезем, где тебе всё куда надо засунут, уж ты не сомневайся.
- Эй! А я-то снова при чем? Почему чуть что, так сразу я?
- А ты с Земли. Ты хоть понимаешь, какой ты редкий образец? Генетический материал, который практически не представлен в Галактических базах. Можно считать что не представлен вовсе. А уж твои настроения... твои эмоции. Ты много помнишь?
Я качаю головой — я четко помню шахматную доску, огромную доску, о чем и сообщаю Хари.
- Матрица. Метка клана, хорошо. Еще одно доказательство.
Охренеть, здесь что, шахматы знают?
- Не знают, - Абихан с неприязнью смотрит на метаморфа, - он взял знакомые тебе образы. Собственно, образы ты создавала сама себе. Он лишь помог. Подключил к местной сети, благо тут все сплошь киберпространство, живого места нет, ну а дальше было дело техники. В прямом и переносном смысле. Скажи спасибо, что не помнишь почти ничего. Думаю, ты всю гамму эмоций пережила и даже больше.
- Что-то... что-то я помню..., - ну да, что-то, смутно, и так... странно так, я и не понимала, что это было, пока он не сказал.
- Осторожней, - снова говорит он, - это ложные, навязанные воспоминания.
- А эмоции-то настоящие, - радуется тварь в клетке. - А вероятности-то вполне реальные.
- Еще бы, - содрогается Хари, - когда я тебя нашла — в сети — я думала, что все, не вытащим. Ты там совсем завязла, полное истощение.
- Несколько суток, - говорит Абихан, - несколько суток. Ах ты! - он снова пинает клетку — совершенно бесполезный жест, но надо знать его, чтобы понять, что он в абсолютном бешенстве — обычно-то он самообладаем как тяжелый транспортник.
- Зато у тебя была уникальная возможность заглянуть в себя. И в окружающих. Я думаю, ей понравилось. И костюмчик — тот, черненький, был просто отпад, - метаморф понимает, что пока он в статик-клетке, он может куражиться сколь угодно долго, ничто ему не помешает и никто.
- Будет тебе отпад, - сообщает Сенмет, - будет тебе за все отпад. За похищение, за незаконное считывание, за нарушение Конвенции...
- Врешь, - шипит метаморф, - у меня дома мой статус...
- А кто тебе сказал, - скалит зубы Джет, - что тебя домой отвезут, дурашка?
Тварь дергается и визжит, что мы права не имеем.
С ума сойти, и тут сплошь права человека, ну не человека, права всех подряд, и еще какая-то там Конвенция, сколько я еще не знаю оказывается. Ну ничего, допрошу с пристрастием Хари, время еще будет.
- А что там со статусом? - интересуюсь я.
- Статус самца у него дома тем выше чем больше образцов собрано. Но важно чьих. Ты — очень редкая находка, думаю, он планировал ввести тебя в состояние криозаморозки и оттащить к себе домой. Что, паучок, не вышло? А, впрочем, он про паучков не знает. Ну да ничего. Домой мы его при таком раскладе разумеется не повезем. На Орби-6, я так думаю.
- И на пятую залетим, - невзначай замечает Хари.
- Это зачем еще? - хором спрашивают Абихан и Сенмет.
- А костюмчик мне у неё понравился. Там, когда в подпространство вошла. Я уверена, что нам такие необходимы.
Не смотрите, что у Хари синяя кожа и четыре глаза — когда дело касается шоппинга, равных ей нет.
- Думаю, нам лучше согласится, - говорит Сенмет, - в конце концов, нам тоже можно что-нибудь присмотреть. Или хотя бы избавиться от них на сутки.
- А что, здесь нельзя купить?
- Нельзя, - отрезает Хари. - Да, возвращаясь к теме, ты могла бы здорово повысить его общественный и личный статус — как самца. Ты для него была весьма привлекательной самкой, - поясняет Хари.
- Ну на самом деле обладание этой вот самкой на Земле тоже могло бы весьма и весьма повысить общественный статус самца, - говорит Абихан. - Правда, я бы не сказал насчет личного.
- А что не так с личным? - искренне удивляется Хари.
- Личный статус она кому угодно понизит, - неохотно говорит он.
- Проще говоря, - веселится Хари, - она тебя отшила.
- Еще не хватало! - он аж подпрыгивает, а у меня даже сил злиться нет, ничего, я ему призовую пулю позже устрою, когда встану. - Да я...
- Молчи лучше, - Хари снова как новенькая, все четыре глаза сияют, она в полном восторге. - И кстати призовой девочке надо поспать, или я ничего не понимаю. И мне тоже. И тебе бы неплохо. А я, так и быть, не скажу ей, как ты тут бегал по потолку. И на твоем месте, - добавляет она и демонстративно проводит когтем по его скуле. Он морщится. - Да, - она поворачивается ко мне, - ты правильно поступила. С выстрелом. Только так можно было совершить прерывание и выйти оттуда. Это я на всякий случай.
***
Когда я просыпаюсь, он сидит рядом, книжку читает. Врет, кстати, подсматривает. Ну да не суть важно, сидит ведь, покладистый такой, тихий, с ума сойти, будто это и не я ему физиономию раскрасила. Хороший, видимо, удар вышел, качественный, даже и не скажешь, что истощение.
- Я чуть с ума не сошел, - сообщает он мне, когда я, уже умывшаяся, свеженькая и приходящая в себя, пью кофе. Он расстарался, прямо из кожи вон лезет, с ума сойти. Чует, что виноват.
- Я чуть с ума не сошел, когда мне сказали, что ты со мной ушла. А потом вспомнил, что он там рядом болтался. Кстати, а ты зачем с ним ушла?
- Так ты что, знал, кто это такой?
- Разумеется знал, пока он не сменил обличье. Ну то есть формально говоря это голографический эффект, ну да не суть важно. Он же тут работал ради тебя, с ума сойти. Так ты из каких соображений с ним пошла?
- Я с тобой пошла, а не с ним.
- Ну да, конечно. Послушай, чем он тебя привлек?
- Не он. Ты. Сказал, тут неплохое место за городом...
- Кэти, а ты не подумала, - интересуется он, - какое такое место, коли мы вечером собирались стартовать?
- Сам дурак, - отвечаю я, ну собственно а что еще я могу ответить?
Нет, вы не подумайте, я ни о чем таком не думала, даже и в мыслях не было, но когда тебе предлагают прогуляться свои — как-то в самом деле не думаешь, понимаете, о чем я?
- Не то слово, - качает он головой, - истиный дурак с пониженным статусом. Я, между прочим, волновался. Все волновались. Я думал, Хари тут все вверх дном перевернет. А уж когда этот нам в руки попался...
Мне приятно, и я стараюсь не расплакаться. Не то чтобы я такая уж чувствительная, но когда такие ребята как наши за тебя готовы перевернуть вверх дном целую планету — это чего-то да стоит. Понимаете? Я получается все же для них своя. Мы же лучшие, самые лучшие. Иначе бы такого не было.
- Мы собственно тут подзадержались, - говорит он, делая вид, что все в порядке, но я так думаю - может, нам в самом деле на пару дней... Ну там на денек — я тебя свожу куда? Хочешь, съездим посмотрим на озера? У них тут озера, красивые, говорят. На пару дней. Вдвоем. А ребята еще отдохнут, мы сейчас можем себе позволить.
Это что, снова свидание? Еще раз? Я вспоминаю, что мне снилось в киберсне — нет, к счастью, не все, думаю, если я однажды вспомню все, я сойду с ума. Хари говорила, что все это слила в базу. Однажды я поговорю с ней об этом — не сейчас, однажды. Я заглядываю в себя — так глубоко как только могу. Собираю воедино остатки снов, гигантскую шахматную доску, ложные эмоции и ложные же воспоминания. Смотрю так глубоко как могу — как говорил этот самый метаморф.
И наконец, рассмотрев, как он выжидательно смотрит на меня, решительно говорю одно слово.
- Нет.
Он пожимает плечами. Переваривает, стало быть. Не верещит — и то хорошо. Хотя думаю, что я только что понизила его статус еще на пару пунктов — о чем это я, хотела бы я знать. И какого черта я ляпнула это самое «нет»?
- Но знаешь что... Я не знаю, зачем, но мне жизненно необходим рыжий котенок. Обыкновенный рыжий котенок.
Я не очень понимаю, в чем тут дело, но вы же понимаете, да?
Авторское право (с) Stray_cat_mary
Распространение и коммерческое использование всего произведения или его частей без разрешения автора запрещено законом!!!
