Главная | О сериале | О фильме | Официальный арт | Библиотека | Ссылки | Бар

 

Stray_cat_mary

Мы - лучшие

Сердца на штакетнике

 

- А знаете, коллеги, - говорит как-то условным галактическим утром Джет, - вернее, вы не забыли, что скоро ярмарка? Я имею в виду – большая ярмарка.

- Нет, - отвечает красавчик. И это «нет» звучит так, будто ему рвут все зубы разом без наркоза. Он уж так страдает, так страдает, что прямо хочется налить ему выпить. Немедленно. Потому что ежу понятно, что он сейчас начнет нудеть, а уж нудеть он умеет за троих.

- Что – нет? – спрашивает Хари, лениво просматривая инфопанель и делая вид, что всё это её совершенно не интересует.

- Всё – нет, - отрезает красавчик.

- А мы, - отрывается от пульта Джит, - между прочим, в сто двадцать пятом.

- И? – спрашивает красавчик.

- Всего ничего, - отзывается Джит, - мы только заскочить хотим. Только…

- Ещё раз – нет. Нет, нет и нет.

- Что из всего этого «нет» - на самом деле «нет»? – Хари наконец поворачивается к нам. – Я так, на всякий случай интересуюсь.

- Вам напомнить, что было на Орби-5?

- Так то на Орби-5, а то Большая Ярмарка. И не говори, что ты пропустишь это. Если где и можно доставать все то чем мы заняты – так это там. Если где и есть что полезное – так это тоже там. Будто сам не знаешь.

- Я боюсь вас куда-то отпускать.

- Так ты и не отпускай. Мы будем держать тебя за руки. Я с одной стороны. А Кэт – с другой.

- А как же я? – спрашивает Сенмет.

- А что такое большая ярмарка? – спрашиваю, наконец, я.

 

***

 

Часа через три препирательств, которые меня, надо сказать, изрядно утомили, мы наконец следуем в сторону этой самой большой ярмарки, чем бы она ни была.

Впрочем, я полагаю, что слово «ярмарка» здесь не совсем уместно — как не совсем уместно было слово «базар» на Пятой Орбитальной. Но я не знаю других слов, и при прочих равных мне вполне хватает и этих — они вполне понятны, а в конце концов сколько можно подстраиваться под них? Пусть и они наши слова учат — войдём же мы рано или поздно в этот их союз или федерацию как там это назвать.

Вы понимаете, я не понимаю, как они здесь живут.

Есть планеты. Они сами по себе, где-то чуть ли не король, где-то полная анархия, где-то как у нас — в общем, обычная жизнь. Я сказала «обычная»? Забудьте. Я ничего такого не говорила. Нет, то есть говорила... ну да, говорила, обычная у них жизнь. Они точно так же живут, умирают, размножаются, создают правительства и уничтожают цивилизации.

Следом у нас тут есть искусственные системы, вы не поверите, но есть даже искусственные звездные системы, ну хорошо, она одна такая, но есть же? - и есть ещё всяческие системы, астероиды и орбиталки. Много чего есть, короче. И уж тут всем раздолье — потому что специализацией искусственной системы и, тем более, орбиталки, может быть все, что угодно — от медицины до университета, ну да, тут есть и такое, нет, конечно, это называется совсем не так, но оно есть, уж вы мне поверьте, и вроде бы как даже Абихан учился в каком-то из них. Правда не так уж долго — но он не очень любит об этом рассказывать. И потом, где-то ведь он все равно набрался всей этой ерундистики которую он знает — так что почему бы и нет?

Знаете, мне иногда обидно, что я не закончила с отличием и занесением в личное дело какую-нибудь Сорбонну — это всё он, если бы не та война — я бы, может, была бы умней всех, ну мало ли? Ну, по крайней мере, он бы не выпендривался — и то неплохо.

Или закончила бы академию ФБР — я уверена, что мне дали бы возможность, если бы я захотела. Ну если бы раньше не убили, конечно, а ведь всё к тому и шло, ну вы помните, да?

Но эта война спутала все планы, все до одного, и куда мне было деваться после? Куда бы я делась, если бы не улетела посмотреть на систему Медузы, которую кстати до сих пор так и не видела? Что было бы со мной, останься я дома? Док наверное не оставил бы меня без работы. Беда лишь в том, что я не уверена, что хотела бы работать на Доктора Шагалла впредь. Я ведь тоже устала от войны, вы понимаете, да?

Вот был бы цирк — Кэтти Джеймисон, продавец гамбургеров. Или Кэтти Джеймисон, официантка. Нет, это все конечно не так, мне бы нашлось дело, но я иногда думаю — как бы оно все обернулось, если бы я не улетела с ним. Как бы оно обернулось для нас, понимаете, да?

То, что мы тут видим, поправочка — не мы — я, я вижу — не увидишь ни в каком кино. Все эти планеты и станции и те кто там живет — понимаете, возможно, это в самом деле стоит того, чтобы жить. Понимаете, о чем я, да?

Да, так вот, ярмарка.

Что же я все время отвлекаюсь? Представьте себе... ну скажите — вы бывали на оружейных выставках? А на Всемирной выставке? А на демонстрации вооружений? Или например на выставках высоких технологий — ну наших конечно технологий, не их. Бывали? А теперь все смешайте, взболтайте, добавьте пару военных совещаний, какого-нибудь цирка вроде сельскохозяйственной выставки. Ну? Получилось? Не верю что не получилось. Если конечно вы бывали на выставках вооружений и на всемирной выставке разом.

Понимаете, о чем я, да?

 

***

 

Мы честно следуем за красавчиком. Он весь такой на понтах — еще бы, тут тебе и я, и Хари, и он с нами как типа самый главный — и Сенмет плетется сзади. Джет вместе с Джитом немедленно смылись — они же тут как дома. Как в доме, превращенном внезапно в магазин лучших на свете игрушек — вот они и развлекаются.

А вы как думали? Пусти их только в какую-нибудь техническую лавку — хвостов не найдешь. В прямом смысле этого слова. Ни желтой кисточки Джета, ни зелёной Джита. Поминай как звали.

Я глазею по сторонам — и не знаю, на что смотреть — на здоровенную технику, на какие-то дурацкие жужжащие устройства или на... о, а вот и они — единороги! Хари же обещала, что я непременно увижу единорогов. И подумаешь, что тут они называются данплопы — я-то лучше знаю. Единороги — они единороги и есть.

Все это я выпаливаю на одном дыхании — Хари с Сенметом, как я заметила, уже куда-то делись — стоило ему, красавчику то есть, отвернуться. Интересно — он заметил или еще нет?

- Единороги, говоришь? - он усмехается. - А позволь узнать, - и почему мне не нравятся эти огоньки в его глазах, - много ли ты видела на Земле единорогов? Я так просто интересуюсь, для общего развития.

- Но я же знаю, - я раздумываю, обидеться ли мне, насупиться или просто ущипнуть его из вредности — будто я не вижу, что он издевается, но тут такое дело, понимаете, мне и злиться-то некогда, вот что обидно. Слишком уж много всего вокруг.

- Ты знаешь ЧТО? - спрашивает он тоном совершенно невинным.

- Что это единороги.

- Ага, - выдыхает он. - И ты это знаешь потому что...

- Потому что это — вот ЭТО - единороги.

Он смеется.

- Хочешь погладить?

- А что, можно?

- О, ты, как знаток единорогов, несомненно, должна помнить, что трогать единорога может только невинная дева. Но наши галактические единороги более терпимы к девам. Хотя возможно наш французский друг... Что ты на меня так смотришь? Что я такого нового для тебя сказал? Ты же знаешь единорогов. Ты должна все про них знать. В чем проблема? Неужели во французском друге? - огоньки в его глазах мне совершенно не нравятся, и я понятно не могу удержаться.

- Думаю, раз уж мы говорим о невинных девах, ты тоже вполне сойдешь.

- Куда сойду?

- За деву. Впрочем, твоя невинность тоже под вопросом, не так ли?

Он вздыхает.

- Пойдем, таких единорогов ты точно еще не... ооооооооо, какие тут у нас люди, - шепчет он вдруг мне на ухо, - ты только посмотри. Видишь вон ту парочку? Вот ту? Не ожидал, не ожидал, - мурлычет он себе под нос, - так-так-так, вечером непременно... Ладно, пока не о том речь.

Через мгновение я уже глажу шелковистую шерсть единорога — и даже его или её, кто ж их разберет, рог — рог совсем и не рог, то есть рог, но, наверное, не такой рог... да кто ж их знает, какой там должен быть рог у единорогов, да? Вот вы знаете? А то у нас все такие эксперты по управлению миром и единорогам — это же с ума сойти что такое. Все знают, понимаете, да?

- Желаете купить контракт?

- Нет, мы просто смотрим, - Абихан на удивление спокоен и улыбчив.

- Она в первый раз их видит? Она вообще откуда?

Абихан в ответ лишь поднимает бровь.

- О, - торговец ничуть не смущен, - прошу прощения. Не хотел быть невежливым.

- А они зачем... В смысле — я думала, что это оружейная ярмарка и все такое.

- Это и все такое, - поясняет Абихан. - То есть всё остальное. В данном случае - биотехнологии.

- Именно, - поддакивает торговец. - Так, этот... этот будет лучше смотреться с таким цветом волос и этим комбезом. Ну-ка, руку. Вот так.

Мы с торговцем садимся верхом — что, я это сделала? Я сижу верхом на каком-то дурацком коне с... Овеликийкосмосивсезвездныесистемы! Оно с крыльям. Оно летит! Крылья-то у него откуда выросли?

Я не испугаюсь, я ни за что не испугаюсь, мне не страшно, ни капельки не страшно, оно не флаер, оно живое, предупреждать надо, сволочи!

- Демонстрационный полет, - улыбается торговец. - Нравится?

Я киваю. Нравится конечно, когда бы тебя еще покатали на единороге, а? Кому ж не понравится, понимаете, о чем я, да?

 

***

 

Когда мы приземляемся, зверушка тянется ко мне и внезапно лижет меня – и знаете что? Вы никогда не поверите, но у единорогов шершавый язык. Мягкий, теплый, шершавый и пахнет фиалками. Нет, ну кроме шуток. Фиалками. Вы меня понимаете, да?

- Так и знал, что тебе… А где Хари?

- А пока я каталась, ты смотрел куда?

Красавчик бурчит что-то невнятное – да понятно, куда он смотрел, на меня конечно, кто ж не хочет посмотреть на то, как Кэти катается на единороге, понимаете, да? На меня, а не на Хари.

- Расслабься, Сенмета тоже не видно. И потом, мы большие девочки.

- И вечно во что-то вляпываетесь. Причем обе.

- Да если бы не ты, мы бы сроду…

- Да-да, - мурлычет принц, - если бы не я, да не моя доброта, вы бы сроду не пошли за покупками, а сидели бы, как привязанные.

- Да-да, - в тон ему отвечаю я, - если бы не ты, я бы вообще дома была. На Земле. Знаешь, планета такая. Никаких орбитальных станций, астероидных психопатов синего цвета, маньяков-перевертышей и… и прочего. Не напомнишь мне, что там еще было у нас?

- Напомню, - сладко улыбается красавчик, - после.

- Они найдутся. Никуда они не денутся. Дай им возможность побыть вдвоем.

- Будто они и так по одному.

- Если хочешь, я тоже тут поброжу…

- НЕТ, - отрезает он. – Ни за что. Хватит с меня сюрпризов. Мы прилетели на выставку. Мы тут по делу. По нескольким делам. Тут сейчас все, кто нам нужен, а кого нет – так те будут, помяни моё слово.

- На выставку…

- Именно. И мне тут не нужны сюрпризы. А тебя отпусти – так сюрприз гарантирован. Так тебе понравились единороги?

- О да, - говорю я, понимая, что, возможно, имеет смысл промолчать. Ну ничего, мы после поговорим, кто тут сюрприз. Будет ему сюрприз, это уж точно. – Слушай, а драконы у них тут есть?

И у него снова делается такое выражение лица, как будто в него силком лимоны выдавливают. Такое, знаете, «когда-же-все-это-наконец-закончится» выражение. Ну прости, приятель, придется потерпеть, ты знал с кем связывался.

- Есть системы навигации, - говорит он, подумав, - их название условно можно перевести как «дракон». Но конечно очень условно. Пойдём, у нас ещё много дел.

И он отправляется вперёд, а мне остаётся только пытаться не потерять его в толпе – и я чувствую нехорошее желание привязаться к нему веревочкой, как в детском саду – не потому, что я боюсь потеряться, ничего подобного, даже и не думайте – просто как подумаю, сколько будет визгов, если я снова пропаду – это же будет круче MTV, а оно мне надо, понимаете, да?

Он для разнообразия в черном, то ли в деловом, то ли наоборот, кто ж его разберет, какой тут протокол, на ярмарке, я-то все еще вынуждена ориентироваться на Хари, а ему, конечно, ничего такого не нужно, и он спокойно идет через толпу, хотя тут и толпы-то как таковой нет, а то что есть – так оно не считается, все степенные такие, важные, это же ярмарка высоких технологий всё-таки, а не балаган, вот я только не понимаю, при чем тут единороги, понимаете, да?

 

***

 

Условным вечером мы собираемся на корабле. Все мы кроме Джета и Джита.

У меня в голове полная каша из навигационного оборудования, каких-то систем связи, каких-то кристаллов, каких-то двигателей, каких-то переговоров и еще черта лысого.

Черта лысого, думаете, я шучу? Если на свете и существуют черти – так это был он, точно такой, как в книжках рисуют, даже копыта, и те были, и уж так он на меня смотрел – словами не передать.

Черт вполне себе лохматый сидит передо мной – прямо сейчас – с чашкой кофе в руке, довольный – сил нет. Хари положила головку на плечо к Сенмету, свернулась клубочком – и тоже довольна как три слона разом, еще бы, она уже у нас мисс-технологические-новинки-и-высокие-технологии, не меньше.

Все мы здесь, кроме Джета и Джита. Понимаете, да?

- Что ж ты о них-то не беспокоишься? – интересуется Хари.

- Ну во-первых их оттуда за уши не вытащишь, мы же знаем. Уж ты-то должна помнить. А во-вторых, они большие ммм… ну в общем они не то, что вы.

- Ты хочешь сказать – не то, что я?

- Ты что вообще хотел сказать?

Мы с Хари иной раз проявляем удивительное единодушие.

- Воображайте себе что угодно – я всё равно имел в виду совершенно другое. Это, я надеюсь, понятно?

Сенмет, паразит, смотрит на него с пониманием. Понимающе так смотрит, с сочувствием.

- Это понятно, - говорит Хари.

- Да только ты сам говорил, что Хари давно уже большая девочка и умеет решать свои проблемы.

- Видимо, - отвечает мне красавчик, - тогда у неё не было тебя. А вот теперь, когда вы вдвоем, все веселье и началось. Вы же не разлей вода. Вот и в неприятности вместе…

- Абихан, - Хари наконец-то напоминает о том, что у неё тоже есть голос. – Орби-5 была случайностью. Ты прекрасно знаешь, что я бывала там неоднократно. В том числе и с тобой. Я в состоянии о себе позаботиться. Я, - она скалит зубы в сторону Сенмета, - а не ты. Или вы нам теперь до конца дней не забудете Орби-5? Нам там еще бывать и бывать. Это раз. Джет и Джит, - тут она смотрит на всех нас, и я понимаю, что она волнуется, - не отвечают. Я не могу их идентифицировать. Это два, и это сейчас важнее.

- Но…

- Абихан, ЭТО – важнее. На твоем месте я бы…

- Может, - Абихан нервно сглатывает, - подождем до утра? В конце концов, они тут бывали, когда я еще и не слышал о ярмарке. Они тоже большие мальчики. Объявятся.

Он выглядит весьма нервно, и всё его хорошее настроение как рукой сняло.

И мне это все почему-то совершенно не нравится.

Вы меня понимаете, да?

 

***

 

Ночью – условной ночью – если бы вы знали, как я устала от подобных условностей, если бы вы только знали – нет, не устала конечно, глупо говорить, что я устала от того, о чем всегда мечтала, но иногда хочется, чтобы днем был день, а ночью, соответственно, ночь – так вот, ночью мне не спится, и я пробираюсь в библиотеку, чтобы найти себе что-нибудь интересное.

Не думайте, я не такой уж любитель чтения, но иногда даже мне хочется отвлечься. И потом, библиотека – она не совсем библиотека, там же не книжки как таковые, вы не думайте. Это бесконечные кристаллы с информацией по всем вопросам, и думаю, что даже если все мы вместе, всей компанией, засядем за изучение содержимого этой комнаты, мы там мумифицируемся в возрасте ста лет – так и не одолев даже десяти процентов информации на всех. Понимаете, о чем я, да?

По дороге я вижу в рубке красавчика. Сидит, взгляд тоскливый, смотрит в окно, в иллюминатор, вернее даже не туда – а на экран, у нас тут экраны, отображающие наиболее полную картину. Сидит, тоскует, пьёт, понятное дело, он же иначе не умеет.

Не в том смысле, что не умеет не пить, а в том, что если ему что не нравится – он уходит в себя, делается мрачным и хмурым и все вокруг для него не существуют. Ну и пьёт. Он умудрялся пить, даже когда был под арестом, что уж говорить о теперешнем дне?

В общем, мне понятно, зачем он смотрит на этот экран. Он надеется, что ребята вернутся. Он ждет их. Он все-таки тут главный, хотя великолепно делает вид, что его все это не касается.

- Они не вернулись? – я спрашиваю скорее из вежливости, если бы да, он бы тут так не сидел.

Он качает головой. Нет, не тоскливый взгляд, скорее озабоченный — в том смысле, что он не знает, как решить проблему, а проблема все же есть и серьёзная. Возможно, серьёзней чем он думал.

- Будешь? - он показывает мне фляжку. Хотела бы я знать, каков градус содержимого.

- Ночью?

- А что, днём лучше? Садись, ты знаешь, меня раздражает, когда я сижу, а женщина стоит. И пить мне перед тобой одному неловко. Ты же не будешь заставлять меня вставать?

- С ума сойти, ночь не прошла, а ты еще трезвый.

- Не смешно. Кэти, ты ведь не жалеешь, что улетела тогда?

Что это с ним? Правда, что ли, зубы болят?

- Ты говорил, что они не мы. Помнишь? Как Хари их идентифицирует?

- Встроенные системы. Настройки…

- Что, и на меня тоже?

- Кэти, на всех.

- Значит ли это что ты…

- Нет, это ничего не значит. Вообще ничего. Кэти, они не могли потеряться на ярмарке. Это невозможно.

- Абихан, они УЖЕ потерялись. Они исчезли. И думаю, что нам надо поторопиться.

- НАМ? И думать забудь. Ты останешься…

- Я уже оставалась. И ничем хорошим это не кончилось.

- Кэти, - он снова морщится, и снова это выражение лица, от которого мне тошно делается.

- Позволь мне помочь тебе. Кстати я напоминаю, что я все-таки агент, а не продавщица фиалок какая-нибудь. Помнишь?

- Помню. Ты, правда, хочешь во всем этом участвовать?

- Я, правда, хочу участвовать во всем, а не быть обузой для тебя и…

- Ты не обуза, - это он говорит быстрее, чем следовало бы. Значит, и правда, обуза? Пустая клеточка? Ненужное звено в этой цепочке. - Думаешь, я бы потащил бы тебя с собой, если бы...

- Они и мои друзья.

Он внимательно смотрит на меня.

- Или нет?

- Иди спать. Если к утру ничего не изменится, побродим по выставке. Выясним что-нибудь. Заодно переговорим насчет кой-какого оружия. Думаю, есть шанс на пару экипированных кораблей.

- Зачем нам корабли?

- Кэти, мы здесь по делу. Нам корабли не нужны. Но я знаю, КОМУ они нужны. Наше время все-таки расписано. В том, что касается кораблей, в том числе. Не забывай, выставки бывают не так уж часто, и улететь отсюда с пустыми руками как минимум глупо. Вы же с Хари хотите снова летать на Орби-5 и не только туда? Нам же нужно обслуживать корабль? Нам нужно иногда жить на твердой земле — для разнообразия. Не говоря уж о том, что я обещал тебе мир показать. И, в конце концов, у нас репутация. Меня долго не было, сейчас мы более или менее восстановили старые связи. Если мы сейчас не подсуетимся — мы выпадем из обоймы. Нам снова придётся всё с самого начала делать. Я к такому не готов.

Невероятно. Пропали его друзья. А он рассуждает о прибыли и выгоде. У меня сердце болит, когда я думаю о ребятах — ну да, внешне они совсем не ребята, ну скорее зверята, чем ребята, и скажем прямо — они оба должно быть старше красавчика лет на сто, и он сам говорил, что они занимались тут своими делами еще до того, как он начал метаться по Галактике, как проклятый, в поисках средства вернуться на Хаан. Я все это помню. Но у меня все равно сердце не на месте. А он рассуждает о кораблях. Неужели у него, в самом деле, этого самого сердца нет? И ему всё равно? Неужели все на самом деле — так?

- Глупо. Конечно. Да.

Я киваю. Что я еще могу сказать? Это же так глупо — переживать за друзей.

Он смотрит на меня таким, знаете, тяжелым взглядом. Хочет что-то сказать. Я же вижу, что хочет. Но, в конце концов, мягко говорит: «Спокойной ночи. Отдохни. День завтра может быть очень тяжелым».

И что мне остаётся? Только пойти в свою каюту.

И там попытаться успокоить сердце хоть чем-нибудь. Вы понимаете, да?

 

***

 

Наши блуждания по выставке приводят к спутниковой группировке – да, мы мелочами не занимаемся, а вы как думали – и к какой-то дамочке по имени Никс.

Ну да, ну да, имя как у трансвестита, так уж вышло – и интересно еще на неё посмотреть, эту самую Никс.

Странное имя, правда?

Она живет на этой самой планете – говорят, давно живет, и на выставках она известна, да и Джет с Джитом вроде бы с ней знакомы – по крайней мере, все видели, что они улетели с ней. После весьма продолжительной беседы – ну и вы же понимаете, что уж где-где – а здесь Джета, как и Джита, знают все и каждый – я удивляюсь, почему они не зарабатывают состояние на какой-нибудь рекламе или переделке того, что есть, или еще на чем-нибудь – понимаете, их знают все. А они предпочитают болтаться с нами, прыгать с планеты на планету, по орбитальным станциям и прочим странным местам, вляпываться вместе с нами в неприятности и жить с нами в условиях, от нормальной жизни далеких. Ну да, разумеется, они постоянно что-то там модернизируют, торчат в сети вместе с Хари, эти три киберковбоя, даром что Хари достаточно, фигурально выражаясь, пораскинуть мозгами, а им нужно пользоваться техническими средствами. Да они могли бы жить, как короли. Нет, поймите меня правильно, мы живем вполне неплохо, всем бы так жить, но они могли бы сто крат лучше. Но нет, предпочитают нас.

И теперь эта вот загадочная Никс, женщина с птичьим лицом, если верить портрету, которую можно найти… Как же нам это определили – в доме, у которого забор в сердцах.

В сердечках? Или как это всё еще понимать? Я так точно не понимаю. Мне кажется – или красавчик тоже в недоумении?

Абихан хмурится, несмотря на хороший военный транспортник (1 штука), спутниковую группировку (1 штука), системы мониторинга (5 штук) и так, по мелочи.

- Здесь что, принято рисовать сердечки?

- Впервые слышу, - отвечает он мне.

- А Никс?

- И о Никс впервые слышу. Ты знаешь, я много о ком слышал, но об этой даме слышу впервые. Ну надо же, все впервые бывает.

- А о том, что они с ней знакомы…

- Видишь ли в чем дело, - говорит он, изучая какую-то схему, - я знаю их. Они бы не стали отключать системы идентификации. И тем более не стали бы отключать коммуникаторы. Я не знаю, кто такая Никс. Но я не исключаю, что у них может быть много знакомых – тем более, здесь. Тем более, что улетели они с ней добровольно, в этом сомнений нет.

- А это не мог быть перевертыш? Ну, как со мной?

- Исключено. Ты не могла его определить. Они – могут. Я не понимаю, что происходит. Совсем не понимаю.

- Послушай, их же можно найти. Планета, конечно, не орбиталка, но дом с сердечками… То есть забор… Понимаешь?

- Понимаю. Но нужно ли?

- А ты сам как думаешь? Я вот уверена, что пора принимать меры. Пока не поздно.

- А если они вер…

- Абихан, сутки. Целые сутки. Как ты думаешь – они вернутся?

Он нервно облизывает губы. И наконец неохотно говорит:

- Хари. Пусть она посмотрит, что там известно про эту самую Никс. Кто это и что это такое. А там посмотрим.

Ну что же, это лучше чем ничего.

И всё-таки я не понимаю. Он нервничает, этого нельзя не видеть. Он бы уже стоял на голове или там вскрывал оружейный склад, но вместо этого он делает вид, что все так, как и должно быть. Великий Космос – почему?

 

***

 

- Кэт, - Хари наконец выныривает из сети, её гребень посерел, как с ней бывает всегда, когда она устает, и выглядит она так себе, - я что-то нашла. Про неё почти ничего нет – и это странно. Какие-то отрывочные записи, странные сведения – и все ни о чем. Будто это персонаж из мифа или из легенды. Так не бывает. Ну, то есть, ты понимаешь... Это сеть. Там есть всё. И уж конечно все.

- А если так и есть?

- Кэти, - Абихан рассматривает полученную информацию, - обычно все существующие персонажи мифов и легенд задокументированы, идентифицированы и занесены в реестры. Так не бывает, чтобы кто-то жил на планете, его все знали, а про него никто ничего…

- Никто – ничего – это неправильно, - обрывает его Хари и благодарно кивает Сенмету, когда он даёт ей её кофе, надо же, я её приучила к плохому. – Нет официальных сведений. Понимаешь? Неофициальных – много, официальных – нет.

- А что с неофициальными?

- Как я уже сказала Кэт – больше всего это похоже на мифы и легенды. Она и появилась на планете как-то не очень официально. Но так же быть не может? Нет официальных данных ни о её рождении, ни о заселении. Но известно, что она здесь живет. Даже известно, где. Известно, Великий Космос, бред какой, известно что – вот, что её дом и всё вокруг проклято. Что она очень стара – или вот что она молода. Или – вот - что проходить мимо её дома – плохая примета. И про сердца тоже. Что-то странное про сердца. Я не понимаю. Или вот что туда вообще не нужно ходить. И вообще там болото рядом…

- Держитесь подальше от торфяных болот, - говорю я.

- Что? – Хари хмурится, нет, она, конечно, не может хмуриться, она же с Харрикан, но в целом никак иначе эту смены выражений на её - ну лице, конечно, как же еще? – не назовёшь.

- Неважно, - отвечаю я. – Важно другое – когда и как мы туда отправляемся.

- Кэти, - снова Абихан, и снова эта странная мягкость в голосе, – тебе не кажется, что ты торопишься?

- Абихан, – говорю я, чувствуя, как бьётся сердце, я нервничаю, оно вскачь, так бывает, - ты знаешь, я боюсь, что мы уже опоздали.

Понимаете, о чем я, да?

 

***

 

Мы выясняем – так точно, как это только возможно – адрес, вводим координаты и почти готовы отправиться в путь.

Знаете что самое странное? Нигде нет изображений этого самого дома с сердечками – забора, если точнее, вроде бы как эта самая Никс запретила даже и приближаться к дому, не говоря уж о том, чтобы изображение увидел хоть кто-то.

Я так и не понимаю, кто такая Никс – с другой стороны мало ли тех, о ком я и понятия не имею? Да скажем прямо – сколько угодно, и не только понятия не имею – но даже и не понимаю, кто они такие и с чем их положено есть на обед.

Так что еще одним меньше или больше – какая разница, понимаете, да?

У этой самой Никс птичье лицо, лишенное возраста, глаза, которые горят то ли синим пламенем, то ли золотым, длинные пальцы с когтями – а может и крылья есть? Ну так, вдруг? Очень уж она похожа на птицу.

- Смотрите, что я нашла! – пальцы Хари нетерпеливо постукивают по панели. – Она была советником по бытовой магии при главе звездного содружества, - и далее идет непередаваемый набор звуков, который видимо обозначает название этого гиблого места.

- Это у нас где? – спрашивает Абихан.

- Советником по ЧЕМУ? – это Сенмет.

- А он им зачем? – спрашиваю я, окончательно дурея от происходящего.

- Это в пятом, - Хари смотрит на нас. – И не спрашивайте меня, то есть никогда не спрашивайте, советником по ЧЕМУ и чем она там занималась. Они там все не в себе. Со звездами разговаривают, пути насквозь ищут, сущности трансформируют. Может, она просто сумасшедшая?

- А Джету она в таком разе зачем? И Джиту кстати тоже?

- Так она еще специалист по так называемой техномагии.

- Я не хочу этого знать, - отзывается Абихан, и сам он мрачнее тучи.

- А что такое техномагия? – мне же тоже интересно.

- Это то, чего нет, - охотно поясняет он мне. – Так что ТЫ тоже не хочешь этого знать. Типа астрологии с феншуем, только более... эээ... технологично. В общем, ты знать этого не хочешь.

- Ну формально говоря, - Хари поворачивается к нам…

- Ок, считай, что это такой набор спецэффектов. Мы готовы. Мы же готовы?

Мы готовы. Мы еще как готовы – будто на войну собрались. Камуфляж, специальные костюмы, включая специальные линзы, отображающие не только реальную картинку, но и многочисленные указатели, разметку и прочее, специальная обувь, арсенал, каким, наверное, можно планету перебить. Хари остается на корабле и будет нашим координирующим центром, а мы идем к этому, с позволения сказать, поместью. Забор с сердечками, скажите пожалуйста! Какие тут милые бабушки, даже если они и птички – магия, сердечки на заборе, все дела – я не понимаю, зачем нам при таком раскладе всякий камуфляж? Мы что, сумасшедшие? Мы собрались воевать с этой самой женщиной со странным именем – мы же не собираемся, правда?

- Мы не знаем, как пойдут дела, - Абихан сосредоточен.- Я теперь никогда не знаю, как они пойдут – с вами со всеми за спиной. Не одно так второе. Все друг друга стоите.

Мы с Хари переглядываемся. Но ругаться у нас времени нет.

Вы понимаете, да?

 

***

 

Забор в сердечках мы ищем, скажите пожалуйста! В голове никак не укладывается – мы что, идем, все такие вооруженные, на милую старушку, у которой забор в сердечках? Так что ли? Мы что, ненормальные?

Это все я повторяю мысленно раз за разом, сперва вслух, после про себя, и чувствую себя полной идиоткой.

Забор в сердечках – это мы что вроде как наших Гензеля и Грету ищем? И кто из них, скажите на милость, Грета?

Мы все в броне, от и до, на лицах – наномаски, экзоброня, все такое, и этот их прекрасный камуфляж, который настоящий камуфляж – где находишься, под то и камуфлирует, совсем настоящий, у нас такого тоже пока нет и вряд ли будет, я уж молчу об этих ботинках, в которых мы можем ходить по вертикальной скользкой стене, лазить как какие-нибудь козы и даже прыгать с небывалой высоты – ботинки и скелет все смягчат.

С ума сойти, я прямо как Бэтмен и Супермен в одном флаконе, лучше чем ВандерГёрл, понимаете, о чем я, да? Сенмет где-то рядом, и все мы на связи с командным пунктом, где за нами следит Хари. И коммуникаторы у нас всем другим на зависть – а он еще на ярмарку не хотел!

Лучшие коммуникаторы, какие только были – с прошлой ярмарки, но модернизированные Джетом – потому лучшие в мире, да в Галактике лучшие, что уж далеко ходить. Лучше всех конечно Хари – ей далеко ходить не надо, у неё и так не голова, а микросхема. Только еще меньше. Чипы, чипы и чипы – на любой случай по чипу, инфочип, пилотский чип, такой чип, сякой чип, только они не совсем чипы и даже не совсем микрочипы, а слова «наночип» тут нет. Наверное, правильно будет «биочип» - но я же с ума сойду, если все эти слова знать буду. Да я иногда с ума схожу, когда понимаю, что я тут ничего, ничегошеньки не понимаю, и не знаю ничего, ну понимаете – мне надо было все это время тут прокрутиться, чтобы осознать, что я как тот дикарь, что попал в Нью-Йорк и теперь не понимает, как ездить на метро. Ну да, я помню. Я пилот. Я тоже пилот. Я могу водить эту чертову штуку. Я много чего могу. Но когда я понимаю, как мы смешны со всеми нашими корабликами на орбите и экспедицией на Луну – мне делается не по себе, понимаете, да? Мне просто делается не по себе, потому что мы же дикари, а я выходит дикарь втройне – потому что я вышла за пределы и Луны, и орбиты – и что мне теперь с этим делать?

 

***

 

Мы, кажется, добрались. С ума сойти, тут, и правда, вокруг болото – причем у меня странное чувство – будто из болота за мной наблюдают. У меня мурашки бегут по коже, я чувствую, как шевелятся на затылке волосы - космос и звезды! – я что, поддалась всем этим россказням о техномагии? Наслушалась баек от Сенмета – вечно он сказки рассказывает.

И теперь я чувствую, как на меня кто-то смотрит. Кажется, это называется паранойя, вы понимаете, о чем я, да?

Я осматриваюсь – ну как и думала. Никого. Ну вот как есть никого. Паранойя. Как есть паранойя.

Я велю себе собраться – кому тут смотреть? Зверью какому-нибудь? Птицам? Так они мне не страшны.

Я вижу эти светящиеся столбики – забор то есть – и на них – будто прозрачные коробочки. И в них что-то… Разное. Вот синее, вот красное, желтое, три каких-то зеленых штуки, снова красное, и еще одно, и вот это вот, розовое-розовое – господи, они все похожи, и все с красивыми металлическими табличками – как в музее. И мне делается страшно, так страшно, что словами не передать, понимаете, это… это… эти чертовы штуки будто живые, они там пульсируют, живут своей жизнью, и эта гребаная подсветка, это всё – это слишком страшно, чтобы быть настоящим.

- Хари, - на всякий случай спрашиваю я, я не хочу этого знать, совсем не хочу, но я не могу не спросить, совсем не хочу, но я должна быть уверена, - Хари, что это?

- Сейчас проведу идентификацию, - говорит Хари спокойно, понимаете, она вообще спокойная, я бы может тоже спокойная была, если бы у меня чипы были в голове, небо и звезды, Хари, я надеюсь, что ты этого не слышишь, это я просто нервничаю, понимаешь, просто нервничаю, вот и все, потому что такого я еще никогда не видела, понимаете, да? - Спокойно, провожу сканирование. Милый, ты тоже это видишь? – Милый подбирается к чертову поместью с другой стороны, он у нас типа как прикрытие. Основное дело делаем мы, а он должен вмешаться если что, всё же реальный, настоящий боевой опыт есть тут лишь у нас, а Сенмет – он так, мелкий мошенник, небо и звезды, надеюсь, что и этого Хари не слышит, ну же, подключай свои системы, подруга, я же сейчас с ума сойду!

Красавчик бледнее мела и зеленее травы болотной, интересно, как это ему удалось добиться такого дивного цвета лица? Не иначе, мало времени проводит на солнце, он смотрит на это всё прищурившись, и наконец говорит: «Интересно, это ведь именно то, о чем я думаю? Забор с сердечками?»

- Идентификация полностью завершена, - говорит наша Хари, системы опознает все предметы как сердца. Это, - линзы, на которые поступает изображение, фиксируют точку-указатель, - сердце П’Ха. Это…

- Хари, - почему-то шепотом говорю я. – Не нужно, ладно? Они что, в самом деле настоящие? – это я выпаливаю до того понимаю – я совсем не хочу этого знать.

- Настоящие, - неохотно отвечает Хари. – Система определяет их как настоящие. Даже, я бы сказала, живые. Эмммм… не мертвые. Так верней. Мне продолжить?

- Нет, - красавчик морщится. – Думаю, нам и этого достаточно.

- Вот видишь, - мы слышим Сенмета, - вот как коллекционируют сердца. Вот это я понимаю – настоящая сердцеедка. Она мне точно не родственница?

- Забор с сердечками, - машинально повторяю я. – Гребаный забор с сердечками. Ни хрена себе штакетничек! Она что, к чертовой матери, местный патологоанатом?

- Кэти, - я вижу ухмылку Сенмета, даже не видя самого Сенмета, - ну возможно она просто берет работу на дом?

 

***

 

- Послушай, это же просто сказка какая-то. С плохим концом.

- Вообще-то пока нам концов вовсе не найти. Надо как-то пробираться внутрь, тебе не кажется? А то ведьма зажарит и Гретель, и Гензеля, и съест их с потрохами.

- Думаешь…

- Ребята, - это снова Хари, - я вообще ничего не понимаю. Этот дом — вы же видите дом?

Ну да, мы его видим. Странной, округлой формы, тот еще пряничный домик, между нами, девочками, и сердечки эти, вы понимаете, сердечки на штакетнике.

- Кэт, это... система идентифицирует его как... ну частично органику. Абихан, ты хоть что-то понимаешь?

- Нет, - отзывается он, - боюсь, что не понимаю ничего. О чем нам все это говорит?

- О том, что я в самом деле думаю...

- Думаю, что если она так декорирует заборы, она на всё способна. Что делать будем?

Это он у меня спрашивает. Нет, вы понимаете? Он спрашивает у меня. Я-то откуда знаю? Надо искать вход. Так или иначе – разве это не очевидно? И тут я чувствую, как под ногами будто меняется структура земли. Все будто не так – до головокружения. Вот была трава – и вот это твердое – и вот я уже в чем-то похожем на силовой кокон, и я вижу лицо красавчика и не слышу, но чувствую его крик – и я будто прикована к какой-то силовой платформе, придавлена невидимым грузом, никак не могу вздохнуть, и лечу вниз, по каким-то трубам – и падаю в комнату без окон и без дверей. Ну здравствуй, пряничный домик.

Я оглядываюсь – медленно, аккуратно, и рука на бластере, а будто бы бывает иначе, понимаете, да? Оглядываюсь и не вижу ничего. Пустая, стерильная комната, – операционная просто, медсестер только не хватает. Или сейчас прибежит главврач с самым большим в мире скальпелем? Или хотя бы выскочит из-под пола какой-нибудь Румпельштильцхен? Небо и звезды, я что, вспомнила такое дурацкое слово? Вот прямо сейчас? Я что, других слов вспомнить не могла что ли? Наверное, я в самом деле схожу с ума. И где, скажите на милость, красавчик?

Или если уж на то пошло — где ведьма, раз мы тут ищем Гретель?

Я отхожу от платформы, от той, на которой я сюда и свалилась — наверное, я рискую, но куда деваться? Не могу же я сидеть тут вечно и ждать у моря погоды. Тем более что тут и моря-то никакого нет, понимаете, да?

Отхожу — и мне кажется, что пол странно упругий — будто бы живой — или как будто все вокруг вибрирует — как будто где-то неподалеку кто-то поставил какой-то гигантский дизель-генератор, и еще я так и не могу отделаться от этого самого ощущения, что на меня смотрят — внимательно, в упор, будто изучают — как какую-то тварь под микроскопом.

- Хари! - я шепчу, но мне кажется, что шепот громче крика. Еще я понимаю, что она меня, кажется, не слышит — или что здесь — о нет, только не это! - здесь совсем, вообще нет связи.

Я пытаюсь еще раз.

- Хари! Хари, ты меня слышишь? Хари! Хари...

Потом в ушах у меня свист, что-то падает с потолка - и вот вам. Как живой. Ну надеюсь что живой. Такая же платформа — в другом углу комнаты — и на ней Абихан. Скорчился, приготовился к прыжку, но похоже голова у него кружится не меньше моего.

- Ну привет, - говорю я. - Ты как?

- Хьюстон, - отвечает он мне, - тебе не кажется, что у нас проблемы?

Он что, шутит — в такой-то момент? Он это серьезно? Вы понимаете, да?

- Я уж думала, что я тебя не дождусь. Или что ты вовсе не придёшь.

- Ну так я и не приходил. Если ты не заметила. Я почти прилетел. Извини, быстрее не мог. Это ты у нас нашла вход.

- Да ничего я не находила! Просто первой провалилась в эту чертову дыру.

- Ну что ж, дорогой мой белый кролик, я всегда придерживался принципа, что женщин нужно пропускать вперед. Особенно в огонь и в воду.

Он что, снова шутит? Да его, похоже, заклинило на дурацких шутках и дурацкой болтовне. Вот же как повезло — если он сейчас начнет болтать — мы отсюда никогда не выберемся.

- Воды и огня тут пока что нет. Ну, по крайней мере, я на это надеюсь.

- Окон и дверей тоже не наблюдается. Сходили на выставку, что называется. Девочка моя, все же что-то тут не так — с тех пор как вы с Хари подружились...

- Я тебе не девочка. И уж точно не твоя девочка.

- Милый мальчик, не смею спорить. Более того, полагаю, что этот спор мы проведем в другой... эмммм... обстановке.

- И знаешь что? - я точно знаю, что на его болтовню можно и внимания не обращать, а то он, не дай бог, заговорит стихами, а мне только этого и не хватало. Я знаю, что когда он болтает, он думает. И нервничает. Думает и нервничает одновременно — и как только умудряется? - Послушай пол.

- Пол? В смысле — приложи ухо к полу? Думаешь, я услышу стада бизонов?

- Думаю, ты услышишь следы присутствия бледнолицых братьев.

О нет, это что — заразно? Мы тут в ловушке, а я ведусь на его шуточки? Нет, это совершенно невозможно, понимаете, да? Хоть кто-то должен быть серьезным в этой странной сказке. Хоть кто-то. И, вероятно, это буду я.

- И вот еще что... Попробуй сам, но боюсь, что даже при таком раскладе мы оба не услышим Хари.

Он уже нагнулся к полу — стерильному, жемчужно-серому, такому, от которого резь в глазах, прямо плакать хочется как тут светло — не в том смысле, что я не люблю свет, я вам не вампир какой-нибудь, но это сияние прямо в глаза — это отвратительно, вот в чем дело.

- Это похоже на какой-то генератор.

Я киваю.

- И еще этот пол... Чувствуешь?

Я киваю снова.

А что еще мне остается?

- Знаешь что, - говорит он мне, - из общих соображений думаю, что за нами наблюдают.

- Ты тоже это чувствуешь?

- Что чувствую?

- Глаза?

- Какие глаза? Кэти, ты в порядке?

- Ну как будто на нас кто-то смотрит. На меня. Еще там, за забором — я имею в виду — с внешней стороны.

Он качает головой.

- Я ничего такого не чувствовал. И думаю, что это игра воображения. Но что за нами наблюдают — это очевидно. Так что давай искать выход и приносить вред. Авось что-то да сработает. Не вечно же нам тут сидеть.

Нет, ну какой шустрый! Давно я не воевала с ним спина к спине — ну, разумеется, фигурально выражаясь. Лучше всего, конечно, было там, дома, на Земле, правда, всего один раз, но мне понравилось — и здесь — когда мы стоим рядом — я чувствую, что мы с ним в самом деле одна команда. Мне это странно — ну, то есть, я и с ребятами чувствовала, что моя спина надежно защищена от врагов — но здесь — мы как части одного механизма. Как револьвер и пуля, да не услышит меня Фрейд. А ведь мы воевали друг против друга — и сколько воевали! Интересно, бывает ли идеальное противостояние? Ну, короче, вы меня понимаете, да?

 

***

 

Быстрое сканирование этой самой комнаты - «добро пожаловать в чистилище» - показывает, что выходов, в самом деле, нет. Никаких. Стало быть, выходом, как и входом, может быть любая из этих панелей — если, конечно, их как следует попинать. Или пострелять.

- Как ты думаешь — я насчет пострелять?

- Я всегда за. Но ты знаешь, куда?

- Послушай, а наши скан-системы — они могут...

Он смотрит на меня, не веря ушам своим, да и глазам, похоже, тоже. После целует меня в лоб — в порыве восторга, не иначе, и я не успеваю даже двинуть ему в челюсть — ну и было бы глупо, понимаете, да?

- Кэти, умница моя! Думаю...

Он возится с настройками костюма, камуфляж, который давно уже стал таким же уныло-серым как и окружающее пространство, светится, он, кажется, перенастраивает сенсоры — и вот, точка на карте, ну не карте конечно, на стене — вернее на визоре, еще точнее на линзах — ура, вот она, дверь! Ну, ведьма, держись, и ты, Гензель, тоже, ладно?

А я, так и быть, пропущу мимо ушей все эти «умница моя» и прочие глупости. Он ведь волнуется, вот в чем дело.

И все-таки, мне ужасно не нравится, что нас не слышит Хари — было бы лучше, если бы она была рядом. Мне было бы спокойней, понимаете, да?

- Вот оно! - наконец восклицает красавчик и от души пинает стену — с виду это стена как стена, но, тем не менее, он её пинает — от души, с удовольствием — благо ботинки позволяют, а уж скелет — тем более. Стена, понятное дело, не поддается, и я со злости тоже бью её — а после достаю бластер. Вот еще, буду я церемонится.

- Ах ты, - говорю я, - гадина! - и пинаю несчастную стену еще раз — в том месте, где, как мне кажется, есть какая-то ямка.

И — даже не успев сгруппироваться — да здравствует костюм! - кубарем лечу на пол, провалившись в очередную дыру. Красавчик ныряет следом — почти что рыбкой — потому что люк у нас за спиной падает обратно, он, красавчик, едва успевает проскочить.

Мы смотрим друг на друга — оба целы и оба совсем в другом месте.

Куда более похожем на какую-то рубку управления – если, конечно, не считать этого ужасного серо-жемчужного света — нейтральный, такой нейтральный, что слезы на глазах, и я вспоминаю, что линзы можно затемнить, пока меня не затошнило от этого света. Это уж слишком!

Он тоже оглядывается по сторонам — датчики, здоровая панель управления, мониторы, экраны — и нечто, скрытое, судя по мерцанию, за каким-то видом силового поля — только вот я такого поля не знаю.

Красавчик, судя по выражению лица, тоже не догадывается — но это мерцание вокруг нас, а мы — будто бы снова в ловушке.

Ну да, а что же мы хотели? Домик ведьмы как он есть, не травки же ей под потолком развешивать, кем бы она ни была. Не воронов же ручных разводить. И даже не черных котов выпускать на волю.

Вспомнив о черном коте, я немедленно вспоминаю о Бариусе, Орби-5 и ловушках — ну да, ну да, снова творится черт знает что, ты уж прости, Абихан, но даже ты не скажешь, что я имею к этому хоть какое-то отношение. Понимаешь, дружок, да?

- Привееееееееет, - издевательский голос доносится откуда-то сверху, я поднимаю глаза — и прежде чем успеваю опомнится — вспоминаю чью-то мать.

- Абихан, - спрашиваю я, вслух спрашиваю, ну понимаете, глупо как-то говорить шепотом, - это еще кто?

Он смотрит туда же куда и я — и его брови прямо-таки домиком сходятся — и, наконец, он с некоторым сомнением произносит — не без издевки: «Знаешь, Кэти, по-моему это Красная Шапочка».

Вот тебе и Гретель. Интересно — а где же серый волк?

 

***

 

Из-за экрана начинают медленно — медленно-медленно проступать очертания каких-то емкостей, делается четче панель управления, проступают кресла — такие, знаете, типа пилотских, я их теперь сразу узнаю.

Проступают и шкафы — будто дымка отступает, как туман, все делается ясным и светлым. Нет, не ясным, конечно — откуда тут ясность? Но света делается больше, это уж точно.

Рядом с нами четко виден какой-то, похожий на лабораторный, шкаф — и на нем сидит существо. Такое, знаете, с крылышками. На эльфа, что ли, похоже. Такое, в белом лабораторном халате, с крылышками — красные у него крылышки, и глаза красные, озорные такие, но страшнее всего — голова. Вытянутая вверх, с острыми ушами — а между ушей у него красное...

Овеликийкосмосивсесозвездия!

Да ведь это у него мозг. И из него торчат какие-то разъемы.

Голый мозг. Или это головной убор такой? Типа шапочки из магазина приколов?

- Я ошибся, - спокойно говорит Абихан, - это Кибер-Красная Шапочка. Усовершенствованный образец.

И как это он такой спокойный? Впрочем, судя по его лицу, он напьётся — после. В хлам напьётся, что я, не вижу что ли?

Я с трудом сдерживаюсь — но мне кажется, что какая-то критическая точка уже пройдена, и дальше ужасов будет только меньше. Или больше. Но видеть я их буду меньше. Может я их вообще перестану замечать — и тогда, наконец, меня не стыдно будет звать в кино на ужастики, понимаете, о чем я, да? Визжать перестану. Ах да, здесь же нет кино.

Да и зачем нам при таком раскладе кино? Ведь так намного лучше.

- Что лучше? - спрашивает Абихан, не отводя глаз от существа на лабораторном шкафу. Точно лабораторном — там внутри всякие дурацкие колбочки, баночки и прочая дребедень. С содержимым. И меня снова тошнит — при одной мысли о том, что они могли туда засунуть, понимаете, да?

- Я..., - о нет, я разговариваю сама с собой!

- Твоя подружка, - голос у существа мелодичный такой, прямо как колокольчик, звенит, понимаешь, и звенит, так бы и расколотила о стену, - говорит сама с собой. Нервная она у тебя.

- Я не его подружка! - сообщаю я. Еще чего не хватало!

- А ты у нас мозговая фея, так что ли? - интересуется красавчик.

- Вроде того, - ухмыляется существо. - Хотя Красная Шапочка тоже неплохо. Так вы здесь зачем?

- Ты знаешь, - говорит красавчик.

- Знаю, - хихикает существо. - Но вы оба такие забавные. Такие героические. Даже не знаю, кто из вас смешней. Вы, инопланетники, все смешные.

- А ты-то кто? - мрачно интересуется Абихан.

- Ну так и я смешной, - снова хихикает эта тварь с крылышками.

- Послушай, - спрашиваю я, - Красная Шапочка, а почему у тебя такие больше уши?

И тут пелена окончательно пропадает.

И прямо на нас смотрит...

- ДЖИТ! - взвизгиваю я.

Понимаете, ведь это же Джит! Джета я вижу рядом — в кресле, и он опутан проводами и кажется на мои визги не реагирует.

- Спокойно, - говорит Джит под хихиканья нашей Красной Шапочки, - он жив.

И как он догадался?

- Вы здесь какого..., - начинает Абихан — и осекается, когда на сцене во всем великолепии является практически жар-птица.

- Они здесь по моему приглашению, - сообщает нам она, эта самая загадочная женщина-птица, та самая, по имени Никс, не то женщина, не то птица, в мягком плаще, похожем на сложенные крылья, не старая и не молодая, с клювом вместо носа, с совершенно золотыми глазами, с длинными пальцами, заканчивающимися не то когтями, не то ногтями, и вся она при этом переливается — золотым, синим, зеленым, лиловым — будто радуга, и её костюм — металл? ткань? - будто ртуть струится по её телу, меняя цвета и очертания её тела. - А вот вас я сюда не звала.

Да, совсем не так я представляла себе настоящую ведьму, вы понимаете, да?

 

***

 

- Какого черта вы здесь позабыли? - Абихан внешне спокоен, но я же вижу — сейчас его сорвет, точно сорвет, крышу у него сорвет от увиденного — и тогда будет тот еще салют наций. Фейерверк будет, понимаете, да?

Я смотрю по сторонам — и тут есть на что посмотреть. Особенно если вы всегда мечтали побывать в анатомическом театре, но боялись попроситься.

По стенкам расставлены шкафы — такие, снова типа лабораторных — и еще стеклянные — или не стеклянные? но мне-то кажется, что стеклянные, а там кто знает? - и еще что-то такое, такие знаете мини-платформы, типа как летающие, и одна из них следует по пятам, вернее, по плечам за этой птичкой. В шкафах чего только нет! Какие-то приборы, какие-то странные предметы, мне кажется, что я вижу даже коллекцию хрустальных шаров, какие-то травы в банках и даже какие-то пирамидки. Назначение некоторых предметов я определить затрудняюсь — то ли это для садо-мазо, то ли для исследований, то ли для работы, да я понятия не имею, что это всё такое — но я начинаю понимать, какого черта забыли в этой мечте любого порядочного супер-злодея Джет с Джитом. На их месте я бы тоже с ума от счастья сошла, вы понимаете, да?

Но хуже всего стеклянные — ну эти, прозрачные кубы — точно кубы, ровные такие — я стараюсь на них не смотреть, но не могу не смотреть, вот в чем ужас — и там, в этих штуках — нет, вы понимаете — там существа... Самые разные существа. Я только не понимаю, живые они или не живые и вообще какие — и у меня такое нехорошее чувство, что все те, кто в этих штуках — они как те сердца на штакетнике — тоже, как сказала Хари, не мертвые. Где же ты, Хари? Я хочу, чтобы ты увидела и... Нет, не хочу, я вообще ничего об этом знать не хочу. Я боюсь знать, что это всё такое на самом деле, понимаете, да?

Я смотрю на Абихана и вижу, что он тоже пытается отвести глаза, да не выходит. И Великий Космос, или я ни черта не понимаю, или ему страшно! Если ему страшно — то каково должно быть мне?

- Никс, - говорит он, голос хриплый, но пальцы не дрожат, хороший знак, но голос мне все равно не нравится, - думаю, нам представляться не нужно.

- Не нужно, - подтверждает она.

- Не нужно, - вторит ей крылатый засранец на шкафу, и когда я оборачиваюсь к нему, я понимаю, что вот сейчас-то точно сойду с ума, потому что он щелкает пальцами — и с потолка спускается какой-то провод, тоньше паутины, и он подключает его к этим мозгам, к одному из разъёмов, и глаза у него полуприкрыты, и лишь алые крылышки трепещут.

Он что же, типа нашей Хари, да?

В углу, рядом с Джетом в кресле, что-то тикает — странный прибор, более чем странный, похож на шар, висящий в воздухе, ощетинившийся иглами шар, серебристый, красивый как я не знаю что, тикает, как какая-нибудь бомба, спрятанная в часовом магазине — и как это я раньше эту штуку не слышала?

- Не нужно, - снова подает голос Никс, - я вас и так знаю. Вы же у нас уникальные.

- Это где это у вас? - огрызается красавчик, пока я рассматриваю коллекцию.

- В галактическом сообществе, - отвечает она, - вы же лучшие.

- Еще бы, - отвечает краснокрылый эльф, - нет, они и правда уникальные. Ты знаешь, - он смеется, ну какого черта он все время смеется? - вот эта вот, посмотри на цвет её волос, кстати, видишь? - так она с планеты, которой и в реестрах-то нет. Прикольно, а?

- Несомненно, - говорит Никс.

Она ведет себя как старая аристократка, я таких видела только в Париже, в Ницце и в кино, причем в кино намного чаще. И эта её птичья голова только добавляет ей загадочности и аристократизма. И на этого... на Красную Шапочку эта она взирает, как на нашкодившего внука. Одно «но» выбивает меня из колеи — она поднимает руку — и вокруг рассыпается какая-то звездная пыльца. Хотела бы я знать, что это такое и с чем это едят.

- Я полагаю, что у неё нет идентификатора?

Абихан сжимает зубы. Возразить ему нечего.

- Простите, - как можно вежливей интересуюсь я, - а почему у этого парня такие голые мозги?

- Деточка, - обращается она ко мне, нашла деточку, скажите пожалуйста, - ты с какой целью интересуешься? С познавательной?

- Еще с какой! Я думаю — если выстрелить — мозги разлетятся? Или вот если этот проводочек перебить?

- Попробуй, детка, - милостиво кивает Никс, и Джит предупредительно качает головой.

- Джит, что тут происходит? - спрашивает Абихан.

- Зря вы, - отвечает нам Джит, - вы теперь отсюда не выберетесь. Я так думаю. И мы вместе с вами тоже.

 

***

 

А гаденыш на шкафу снова хихикает — и наконец срывается с этого самого шкафа и летит, помахивая крылышкам, прямиком к креслу, где лежит Джет.

Подлетает, достает из кармана — нет, вы понимаете, у него и карман есть! - инструменты — палочки какие-то — и начинает что-то там вытворять с Джетом.

- Не стоит, - подает голос Джит, - сами видите — он тут как бы в заложниках.

- А если...

- «Если» не будет, миленький, - отвечает Никс, - никаких «если» не будет. Вам же дорога жизнь ваших друзей? Кстати о жизни, - она оглядывается, показывая совершенно царственным жестом на свои кубы, - ты интересный экземпляр.

- Я тебе не экземпляр! - отзываюсь я.

- А зря, зря, - мурлычет ведьма, нет, точно ведьма, - и твое сердце... Это было бы подлинным украшением моего забора. Таких у меня точно не было.

- Что ты намерена сделать с ними? - я показываю на ребят, причем Джит спокоен совершенно. Я готова болтать о чем угодно — лишь бы не думать о том, как моё человеческое сердце там, на её заборе, пугает местную живность, коли она тут есть.

- Я? - оскорбляется Никс. - Да ничего. Они тут по доброй воле, сами захотели зайти, сами пусть и разбираются.

- Я же говорю, - снова подает голос Джит, - зря вы пришли.

- Вы не вернулись на корабль, - сухо отвечает Абихан. Он не сердится — не то, что на нас с Хари — он в ужасе, это вернее. - Я провел исследования. Когда я понял, что ваши идентификаторы...

- Тут нет связи, миленький, - замечает Никс. - Тут идентификаторы не работают.

- Что ты намерена с ними делать?

- А, - она беспечно машет рукой, - ничего особенного. Я планирую с ними поработать.

- Это в каком это смысле?

- В прямом. Вот он, - она указывает на Джета, - уже вовлечен в процесс.

- А Джит? - странное дело, красавчик даже пушку не достает.

- А с ним мы уже поработали И знаешь что, принц Абихан с Хаана, я думаю, что мы попробуем поработать с этой твоей милой девочкой.

- Я не его девочка! - великий космос, да это же чистый инстинкт!

- Ничего себе милая! - подает голос Красная Шапочка. - Да она в меня стрелять хотела!

- Ну ты же знаешь, что у неё ничего бы не вышло. Успокойся. Девочка нервничает. Мы с ней поработаем.

- Вряд ли, - отвечает ей Джит. - У неё нет... Она чистая. В смысле — полностью чистая.

- Пол-но-стью чис-та-я? - переспрашивает по слогам ведьма. - В самом деле? Настоящая, без фокусов?

- Ну да.

- Это в каком это смысле? - спрашиваю я, и у меня нехорошее ощущение по поводу того, кто тут на самом деле Гретель. Вон и Гензель рядом — прикусил нижнюю губу, во взгляде — такая нехорошая решимость всех перебить. И я бы не хотела оказаться у него на пути. И да, никому бы не посоветовала.

- И да, - предупреждающе поднимает руку Джит, - тут оружие ваше не стреляет.

- Как это не стреляет? - я машинально провожу рукой по оружейному поясу под насмешливым взглядом Никс.

- Техномагия, - отвечает Джит. - Кэт, ты просто поверь — не сработает.

Вот тебе и пряничный домик.

- Кстати, - я чувствую, что у красавчика снова прорезался голос, - я что-то не пойму — ведьма есть, Красная Шапочка есть, так я не понимаю.

- Чего ты не понимаешь, миленький?

- А где же волк?

- Вооооолк? - снова подает голос этот краснокрылый Нео. - Волк... волк-волк-волк.

И он снова втыкает в голову провод — и вы понимаете — мозги у него все-таки настоящие! Вот ужас-то, да?

- Волк! - паршивец щелкает пальцами — и мы видим последовательно — разные картинки — от классического образца, которого можем наблюдать в зоопарке, до экранных воплощений всяческих вервольфов во всех видах. - Волк. Какой именно вам нужен волк? - и он снова смеется.

- Фе-фе, не думаю, что они имел в виду то, что они имели в виду. Потому что они имели в виду своем другое — особенно по сравнению с тем, что как мы думаем, они имеют в виду.

Выдав эту словесную конструкцию, Никс улыбается.

- Фе-фе? - переспрашиваю я.

Тот, с крыльями, взмывает в воздух, делает под потолком круг — и снова смеется в полном восторге.

- Фе-фе, - говорит он, крутясь в воздухе как балерина — на одной ноге. Если не считать того, что под ногами у него тот же воздух. - Фе-фе, мня зовут Фе-фе. Рад познакомиться, Кэти Джеймисон. Фе-фе.

- Фе-фе — это язвы, - сообщаю я ему. - Тропическая болезнь.

- А кто сказал, что я не язва?

- Ты та еще язва, - соглашается Никс. - Но думаю, что волк...

- Ну чуть-чуть? Пожалуйста! - канючит Красная Шапочка, и в следующую секунду, после того, как Никс кивает, сказав: «Но только на пару минут», я теряю дар речи.

Потому что этот крылатый зависает над красавчиком, ведет крылышками, с них снова сыпется эта золотая пыльца — интересно, она ядовитая? - и вместо красавчика перед нами стоит натуральный вервольф. Ну то есть такой как в кино. Косматый и с хвостом.

Я пытаюсь хотя бы взвизгнуть, ну хоть какой-то звук издать, понимаете, да? - но не могу даже сглотнуть, в горле пересохло, и оборотень, волк, красавчик, Абихан — кто же он теперь? — удивленно озирается по сторонам.

- Что ты с ним сделала? - я кидаюсь к Никс, она же поднимает руку — и меня отбрасывает назад, и на её пальцах разве что искры не пляшут.

- Всё с ним хорошо будет, - сообщает она. - Детка, не волнуйся так, ничего с ним не случится.

И тут — только теперь — я вижу тонкую цепочку, которой Джит прикован к Джету, и разъемы — входят прямиком в его руки, ну то есть у него конечно не руки, но вы же понимаете, что я имею в виду, да? Разъемы — и провода — прямиком в руки и кажется куда-то в область затылка — и я смотрю на это, а Джит печально кивает.

- Да. Кэт, вы все же зря...

- Что с ним? - спрашиваю я. Я в ярости — и еще хуже то, что я бессильна — эта вспышка света практически обездвижила меня - несмотря на мой костюм и скелет и все прочее. Думаю, не будь на мне костюма, уже и меня бы не было в живых, вот в чем дело. Но самое удивительное здесь то, что я внезапно перестаю испытывать страх — то есть совсем. Мне не страшно. Мне вообще не страшно. Я вдруг понимаю, что она не планирует убивать меня — она всего лишь защищается, вот в чем дело. И я не понимаю, что происходит, не понимаю совсем. Кроме того, что меня не будут убивать прямо сейчас — несмотря на то, что оружие не стреляет, а костюм всего лишь защищает. - Что с ним?

- Да ничего. Покрутится, повиляет хвостом — и все будет как прежде. Лишь бы территорию не метил. А вот с тобой мы поработаем, милая. Пока он не будет нам мешать.

- Нет, - выдыхаю я. - Я не...

- Деточка, не спорь. Я намного старше и куда лучше знаю, что тебе нужно.

- Карга старая, - огрызаюсь я.

Никс смеется — смех у неё отвратный, чтобы вы знали, и ей вторит этот ужасный Фе-фе. Я оглядываюсь — человек-волк, то, чем стал красавчик, великий космос, я надеюсь, что временно — скалит зубы, но он тоже не может сдвинуться с места — лишь рычит и пытается освободится.

- Фу! - хихикает Фе-фе. - Плохая собака.

- Фе, - предупреждает его Никс. - Веди себя прилично с гостями. Это невежливо.

- Ой, да пожалуйста, - отзывается крылатый тип, - тоже мне. Он сам спрашивал про волка.

- Волк съел Красную Шапочку, - сообщаю им я. На всякий случай.

- Подавится, - отвечает Фе-фе. - Мы готовы?

- Мы готовы, - царственно сообщает Никс. - Иди сюда, деточка.

Я не хочу идти. Я совсем не хочу. Я с места не сдвинусь — всё это я повторяю себе, подходя ближе и ближе и ближе — к Никс и к чертову аппарату с иголками. Тому, который тикает. Шару, ощетинившемуся какими-то шипами и переливающемуся в углу. Я туда не пойду. Я не хочу прикасаться к этой дряни. Я к ней в жизни не притронусь. Ни за что.

- Никс! - это уже Джит, и ему затея кажется тоже не нравится. - Зачем мы пришли — мы знаем, и мы свое получили, - но Кэт...

- Спокойно, милый. Спокойно. Ты же знаешь, что на данном этапе ей не будет причинен вред.

- На этом этапе?

- На этом этапе, - кивает Никс.

- А после?

- Зачем ты спрашиваешь про то, что будет после? Ты же знаешь о бессмысленности подобных вопросов, - и в глазах у ведьмы внезапно появляется скорбь — непонятная и потому пугающая до дрожи. - Детка, прикоснись к нему. Войди внутрь.

- А если не подойдет? - спрашивает Джит.

- Мы отрегулируем, не волнуйся. Фе, ты готов?

- Да-да-да, - раздается сверху. - Кэти Джеймисон, не бойся. Это просто эксперимент.

- Эй, я вам не морская Кэти, - успеваю сказать я прежде чем все начинает вращаться вокруг — колбы, люди, шкафы, стены, пол и потолок.

 

***

 

Я не хочу входить в этот шар. Я не хочу чувствовать эти иголки на своей коже, не хочу ощущать их прикосновение — легкое покалывание, и после этот холодный, ледяной, обжигающий огонь по всему телу — будто этот холодный огонь бежит по моим венам, проникает в сердце, в легкие, глубже, глубже и глубже, не говорите мне, что огонь обжигает, он ледяной, он замораживает мое сердце, проникает в душу, и тысячи образов, снов, видений проходят сквозь меня — и я наконец понимаю, в чем смысл выражения «холодно как в аду». Понимаете, в аду ведь жарко, но огонь-то там именно такой. Мне не больно, мне совсем не больно, мне не страшно, просто я чувствую, что становлюсь частью какой-то системы, гигантской базы данных, размером больше всей вселенной разом, и я не понимаю, я ничего не понимаю кроме того что все это не должно принадлежать мне — я вижу, как зарождаются планеты и как умирает Хаан, Хаан — вот оно, я вижу Хаан как наяву, я смогу все рассказать, я теперь знаю больше чем Док и Красавчик вместе взятые, интересно — Хари вот именно так себя чувствует, вот так вот, да? Интересно, это теперь навсегда? И смогу ли я связаться с Хари? Образ Хари возникает передо мной — немедленно, после почему-то я вижу Бариуса и даже Райнехана, и всех остальных, и малыш Фе-фе крутится предо мной, и ведьма Никс, и все это вовсе не так как было с перевертышем, все иначе, яснее, ярче, прозрачней, как в гигантском сказочном зеркале, и...

- Кэти!

Я выворачиваюсь — еще не хватало, никому не позволено обнимать Кэти Джеймисон, сейчас я ему врежу, ишь что придумал!

- Кэти! Приди в себя!

Меня кто-то обнимает, и я бы не сказала... Меня кто-то обнимает? Я чувствую прикосновение пальцев к щеке — этот кто-то поправляет мне волосы, и это... Внезапно я что-то вспоминаю — кажется я видела Райнехана? Где же это я его видела? Ничего не помню.

- Райн? - осторожно спрашиваю я.

- Нет, не Райн, - о великий космос, это красавчик, и кажется его эго или что там у него изрядно задето — ну если судить по голосу. Оно и к лучшему — ему полезно, но при чем тут Райн? Я же видела Райна... Я провалилась. В дыру. Джет, Джит, единорог, ярмарка, Хари... Видения появляются снова — захлестывают, просто через край, все в кучу, но что я видела там, в...

Шар все так же висит над полом. Такой огромный, сияющий и тикающий. Я помню, что я была в нём. Я не помню, что было там, внутри. Кроме того что там я видела...

Я открываю глаза и вижу, что надо мной склонился красавчик, и что моя голова на его коленях, и это он убрал волосы с моего лица. Красавчик, не Райн. Вот это облажалась, так облажалась! Он теперь будет дуться до второго пришествия — или я ничего не понимаю в красавчиках.

- Я видела Хаан, - шепчу я ему. - Он прекрасен...

- Кэти, ты в порядке? - спрашивает он, и голос такой заботливый, прямо с ума сойти какой, тоже мне, мамочка нашлась. - Что там с тобой было?

- Там?

- В этой штуке?

- Я... я не помню, - о великий космос и все звездные системы, я ведь, и правда, не помню. - Но я, правда, видела Хаан.

- Что ты сделала с ней?

- То, что следовало, - холодно отвечает ему Никс. - Деточка, ты можешь встать?

- Мелодрама закончилась? - звенит сверху колокольчик Фе-фе. - А то хочется продолжения. Вторая часть. Все согласны?

- Фе! - строго обрывает его Никс. - Помоги ей встать.

- Вот еще! Я сама могу.

- Не прикасайся к ней, - рычит Абихан, но Фе-фе уже надо мной, протягивает свою дурацкую лапку с красными коготками — и оказывается, что он куда сильней, чем кажется, потому что поднимает меня одним рывком. Одним движением — вот я уже на ногах и готова... К чему это я готова?

Джит между тем аккуратно вынимает разъемы из своего тела — я не хочу этого видеть, я совсем не хочу, вы понимаете, да?

- Ты закончил? - спрашивает у него Никс.

Джит легко кивает, а вот Джет все еще как коматозный — даже не шевелится. Интересно, давно он такой?

- Ну и прекрасно. Теперь вы, ребятки. Пришло время пополнить мою коллекцию. Фе, ты не мог бы сделать то, о чем мы договаривались?

- Это в самом деле необходимо, Никс? - голосок у Фе-фе внезапно серьезный, и вся физиономия уже не такая, как прежде — он вдруг становится взрослым и слегка напуганным.

- Да, - кивает она. - Это надо было сделать куда раньше, но я ждала должного знака. И подходящих людей. Давай.

Фе-фе снова начинает подключать эти чудовищные провода - прямиком к разъемам в голове, и я зажмуриваюсь, чтобы этого не видеть.

Потому что видеть, как маленький краснокрылый эльф втыкает в свою голову провода — это выше моих сил, вы понимаете, да?

 

***

 

- Интересно, - она улыбается, а я все понять не могу, старая она или, например, молодая, и кто она и что такое, - такого у меня точно не было. Ты такая милая девочка, - добавляет она, беря меня за подбородок – на манер старой тетушки из Парижа.

- Я тебе не позволю, ведьма, - красавчик полон пафоса, а в его глазах плещется страх – да не страх, ужас там, интересно, а что в моих? – ты можешь взять моё. Взамен.

- Хаан? Хаан – это тоже редкость. Вас осталось так мало, миленький, - она улыбается все так же обворожительно. То есть я правильно понимаю, что ты готов отдать свое маленькое глупое сердечко в обмен на её?

Он сжимает зубы и молчит.

- Глупое маленькое сердечко в обмен на сердечко этой милой девочки с планеты, который даже в реестрах нет? Как это прелестно, - ведьма смеется, а мне страшно втройне - потому что я почему-то её ну совсем не боюсь. Или после всего, что было в моей жизни, я потеряла способность бояться сумасшедших ведьм?

- Именно так, - говорит красавчик, - берешь?

- Даже и не думай, - говорю ему я, - даже думать не смей! Твоя планета уничтожена, исчезла, а таких, как я, пруд пруди. Возьмёшь моё? Будет первое в коллекции.

- У меня, собственно, есть хаанское сердце, но твое вроде как голубых кровей, миленький? А таких, как твое, вроде бы, и правда, нет. Интересно все складывается, правда, дружок?

Это она обращается уже к Джиту.

- Не то слово, - отзывается Джит. - Послушай, мы по доброй воле сюда пришли. Так что...

- Погоди, - обрывает его ведьма. - С тобой мы уже поговорили и еще потолкуем. Ты всё же скажи — ты сейчас, перед лицом этой девочки и всех нас готов подтвердить, что ты отдаешь свое сердце...

- Я же сказал, - он смотрит ей в глаза, будто сказок не читал — ну кто ж ведьмам в глаза смотрит, а? - я отдаю свое сердце тебе, если ты отпустишь её, а также ребят.

- Ах как благородно! - ведьма хлопает в ладоши и подпрыгивает — и — о небо и звезды! - она зависает в воздухе! Ouh shit! Что она еще может? Кто сказал, что сказок не бывает? И кстати — при таком уж раскладе — где мои хрустальные башмачки? Раз уж тут сплошная сказка? - Ах какой он весь благородный! Сразу видно старую добрую хаанскую кровь. Деточка, - это она уже мне, - ты понимаешь? Он готов отдать свое сердце в обмен на твою жизнь. Но что-то я упускаю... Что-то такое важное-важное. Ребята, вы мне не напомните? Ах да, - ведьма щелкает пальцами, - как же я забыла о главном! Регенерация!

- Регенерация?

- Именно. Милый, милый мальчик, он не сказал, что хаанцы имеют почти неограниченные запасы внутренних органов. И уж точно сердец. Там, на Хаане, гигантские хранилища. Клоны. Органы. Всё что угодно — знай себе, рискуй. Что, конечно, немного снижает цену поступка. Вот если бы это было единственное и неповторимое... Ты разочарована, деточка?

- Вот уж нет, - отвечаю я. - Еще не хватало — разочаровываться в том, у кого сердец навалом. Но теперь хотя бы понятно, почему он ими так легко разбрасывается. Знай себе, регенерируй. Я от него, собственно, ничего другого и не ждала.

- Ну спасибо, - отзывается красавчик, - я тут можно сказать торгуюсь за твое здоровье...

- Ну, на самом деле, ты торгуешься за упокой, - успокаивает его ведьма, - потому что хаанское сердце у меня есть. А вот земного — точно нет. Но это вовсе не значит, что мне и твое не пригодится. Пригодится же? Новое вырастет.

- Выросло бы, - тихо отвечает Джит.

- Я снова что-то упускаю, миленький? Ах да! Разумеется! Я упускаю главное - Хаан. Ты понимаешь?

Ничегошеньки я не понимаю уже, вот в чем дело.

- Миленький, да ведь Хаана-то больше не существует.

И вот тут мне, наконец-то, делается страшно.

Вы понимаете, да?

 

***

 

- - Ну, детка, замри. Твое земное сердечко — оно же у тебя горячее, верно? Сейчас мы разберемся. Фе... Ах, Фе, ты снова застрял в сети, дурень. Ну да ничего, сейчас, - я не могу даже дышать - она снова повела руками, черт возьми, тут что, фентези-сериал? Это что, недобитая сестра Гарри Поттера, так что ли? Я даже дышать с трудом могу, и я вижу, что и с красавчиком та же фигня. - Сейчас, я даже думаю, что там будет здорово поместить ваши милые сердечки в одну коробочку. Думаю, розовая будет вполне к месту. Или лучше зеленая? Нет, зеленая хороша для П'Ха, а ваши — подумать только, Хаан, планета, которой больше нет, и Земля, планета, которой нет в реестрах, подумать только. Фе, что ты там возишься? Ах, да ты меня не слышишь. Ну, деточка, ты готова?

Хоть бы она уже все делала быстро, зачем она тянет время? Хочет поболтать — как в кино? Да тут ведь кино не бывает.

Джит смотрит на все это широко открытыми глазами и, кажется, тоже пошевелиться не может. У него глаза и так, поймите меня правильно, больше нормы раза в полтора — а тут еще и вся эта кутерьма.

И красавчик еще смеет говорить, что всё из-за нас с Хари? Да мы с Хари сроду так не вляпывались, чтобы он там ни болтал, красавчик.

Шум и треск раздаются внезапно — как и положено шуму и треску. В самый неподходящий момент. Взрыв, выстрел — и вот вам, пожалуйста. Дровосеки. В лице Сенмета, и прежде чем Никс успевает опомниться, Сенмет уже сидит на ней верхом, она сама лицом в пол, руки связаны у неё за спиной тончайшей цепочкой — знаю я такие, молекулярные, страшнее бритвы, а не порвешь, такая же вроде бы была на руке у Джита, но я не уверена, сейчас-то на нём ничего нет, я что-то вообще ни в чем не уверена, но самое странное что в руке у Сенмета — это деревянная палка. Штырь. Которым он упирается Никс в спину, прямо в сложенные крылья.

- Ты ведь знаешь, что это, правда? - весело говорит он. - А, красавица?

- Суккуб, - констатирует она. - Точнее недосуккуб.

- Точнее усовершенствованная версия. Больше чем суккуб. Больше чем человек. Лучше обоих. Как думаешь, красотка, нам будет хорошо вдвоём?

- Могу я встать? - спрашивает Никс. - А то неудобно как-то.

- Можно, - добродушно разрешает Сенмет, - но ты же знаешь, что у меня в руках? И что я надел на твои красивые ручки?

- Я знаю, - великий космос, она что, вообще ни о чем не беспокоится? - Поэтому ты будь любезен, милый - будь поаккуратней.

- Ребята...

- Всё будет в порядке.

- Впечатлен твоим забором. Дивный штакетничек.

- Моя гордость, - отвечает Никс. - Рада что тебе понравилось. Может, как-нибудь поболтаем об этом? Вечером? Если твоя подружка с Харрикан не будет возражать?

- Откуда ты...

- Это я ей рассказал, - слышится голосок Фе-фе. - Привееееееет, лапочка.

- Привет-привет, - Сенмет кажется даже и не удивлен. - Хотя я, пожалуй, возражаю против лапочки.

- Ой да ладно тебе! Ты же с Суккууби, а вы там все...

- Фе, ты забыл, что он путешествует вместе с альфа-самкой с Харрикан. Ты разве забыл, что это уникальная команда?

- Как можно! Никс, похоже, тебя сцапали. Не успели мы заборчик подправить. Представляешь, лапочка, мы вот думали, что их сердца — его и её — будут классно вместе смотреться. В одной коробочке. На штакетничке.

- Представляю. Восхищен, честное слово. Я только не пойму — в чем смысл, коли зрителей нет?

- Мне зрители не нужны, - отвечает Сенмету Никс, - как и гости.

- Ты не очень-то гостеприимна.

- Увы, увы. Как ты догадался?

- Как ты верно заметила, вместе с нами путешествует альфа-самка с Харрикан, Никс.

- Да-да, - и тут она издает ту серию звуков, которую я воспроизвести не в состоянии, и которая обозначает реальное имя Хари, - и как только она отпустила тебя ко мне?

- Она не ревнивая, - ухмыляется Сенмет. - Ты была неосторожна. Но хотя бы теперь понятно, почему ты на болоте живешь — тут и деревьев-то нет.

- Я всегда говорила, ты помнишь, Фе, я говорила, что она у них умница, в этой странной команде? Как ты её называешь, деточка? - это она уже мне. - Хари? Хари мне нравится. Жаль, что она к нам не зашла. Ну а что вы намерены делать со мной?

- Думаю, что так мы тебя не оставим, - отвечает Сенмет. - Так что имеет смысл... тебе следует не дергаться, - обращается он к Фе.

- Больно надо, - снова смеется Фе-фе, - я не дерганый.

- Так вот, освободи ребят. Сейчас. И тогда...

- Разумеется, - Никс сама вежливость, - только вот руки...

- Думаю, твой маленький помощник со всем справится.

- А он, правда, лапочка, Никс, - отзывается Фе-фе. - Сообразительный. И с Суккууби. А может, выделишь для меня вечерок?

- Уж ты не сомневайся, - ухмылка Сенмета ничего хорошего не предвещает, - оторвемся по полной. Лапочка.

Фе-фе крутится в воздухе, над нами, с его красных крылышек снова сыпется пыль — и вот вам, мы двигаемся. Мы оба. Мы свободны. И Джит тоже. Ну не чудо ли?

А вот с Никс творится что-то неладное. Пока мы отвлеклись на Фе-фе, Никс умудрилась под каким-то невероятным углом вывернуть руки, сложила ладони над головой — и я вижу, как расправляются её крылья, столь же яркие и красивые как и её костюм. Я вижу, какие у неё красивые перья — и не понимаю, из чего они — потому что они переливаются как металлические, а меж её ладоней начинает плясать огонь, ну прямо кино про волшебников, не меньше, огонек всё ярче, переливаются её крылья, горит её костюм — о господи, она сама горит синим пламенем, она вся, и напоследок она что-то такое делает, топает ногой, огоньки срываются с её пальцев и исчезают в стенах, и последнее что я вижу — это Фе-фе, который кричит: «Подожди меня!» - и он бросается в этот огонь и тоже горит.

Пугает меня другое - перед тем как исчезнуть Фе-фе пролетает надо мной, осыпает меня этой своей пыльцой и весело кричит: «Подарок!»

Я боюсь даже и предположить, что это за подарок и с чем его едят — но я уверена, что мне он не нравится. Очень не нравится. И это именно тот случай, когда следует очень внимательно смотреть в зубы дареному коню.

- Они что же, - шепчу я, - сгорели? Заживо?

Сенмет кажется шокирован — он переводит взгляд с нас на то место где была только что Никс — и где она исчезла вместе со своим Фе-фе.

- А он-то зачем туда? - наконец говорит он.

- Они были одним целым, - отвечает ему Джит. - Ты-то как сюда попал?

- Хари. Мы переволновались за вас — вы же тоже пропали, были — и вот раз и всё. Что тут было интересного?

- После расскажу, - отвечает Абихан. - Жаль, что... А впрочем, кто же мог догадаться, что она с собой покончит? Какой спрос с сумасшедших.

- Она была гением, — тихо отвечает Джит. - Она была в своем роде единственной. Второй такой не будет.

- Как и второго такого штакетника, - отзывается красавчик. - Я бы не хотел, чтобы моё сердце было даже и на столь гениальном заборе. Думаю, Кэти тоже бы не хотела.

- Не хотела бы, - подтверждаю я. Что-то тут не так, что-то не сходится, да все не так, всё внутри меня кричит, что тут произошло совсем не то, что мы все видели — но что я могу сказать? Кто я такая, чтобы встревать в межпланетные дела?

- Джит, я уверен, что вы знали, что делали, когда шли сюда?

- Да, - Джит кивает. - Мы знали. Мы не думали, что вы придете. Что так быстро придете.

- Джит, ты не думаешь, что следовало сказать мне?

- Это... это внутренние дела. Мы не могли.

- А Джет? Судя по всему, он всё еще подключен к этой штуке, и я не уверена, что вот сейчас проснется.

- Проснется. Сейчас — информация должна завершить цикл. Иначе он в себя не придёт.

- Какая, к чертовой матери, информация? - спрашиваю я. - Мне кажется, или тут творится что-то не то?

- Кэти, - красавчик смотрит на меня беспокойно как-то, странно так смотрит, - в галактике постоянно творится что-то не то. Что-то странное, что-то непонятное и что-то не то. Буквально каждую секунду, уж ты мне поверь. Если Джит говорит, значит так оно и есть. В этом вопросе я им полностью доверяю.

- Если не считать того, что мы тут...

- Мы сами сюда сунулись, тут он прав. Я недооценил их — как всегда. Хотя, кажется, в этот раз всё было куда хуже?

- Не без этого, - отвечает Джит.

- Ребята, - а вам не кажется, что шум как-то изменился? Тот гул? Помнишь, Абихан? Тот самый гул? Похожий на какой-то генератор.

Я вспоминаю, как синие искры исчезали в стенах — и внезапно я понимаю — о великий космос и все звезды мира — я понимаю, что этот дом исчезнет вместе с хозяйкой. Что там Хари говорила про органику? Я еще успеваю подумать о том, что было в том шаре с иголками — со мной что там было — я ведь, кажется, видела там, внутри, эти синие искры — и понимала, понимаете, понимала, что они значат — господи, что со мной происходит? Что же тут не так? Ну, если не считать того, что дом — этот самый пряничный домик — с минуты на минуту взорвется или сгорит или еще как-то там самоуничтожится и нас с собой заберет.

Я не понимаю, откуда я это знаю — и потому ничего не говорю вслух.

«Надо подождать», - твержу я себе, - «надо посмотреть, что будет дальше», - и вдруг я вижу, как на меня — с пониманием — смотрит Джит. Он, кажется, тоже знает, вот в чем дело. Или понимает, что творится?

Но я-то откуда всё это знаю? Нет, этого же не должно быть, вы понимаете, да?

 

***

 

- Я думаю, что кому-то следует поцеловать спящую красавицу. Или красавца. Ну, сами разберетесь. Иначе он никогда не проснётся, а нам еще выбираться отсюда, - я это говорю машинально, я хочу хоть как-то ускорить процесс, я не хочу тоже сгореть здесь заживо. Я как-то морально не готова.

- Поцеловать? - удивленно спрашивает Джит. - Ах да. Тот ритуал по обмену...

- Да-да, именно. Или что там у вас его заменяет.

Джит аккуратно прикасается кисточкой хвоста — зеленой — к желтой кисточке спящего или уж скорее лежащего без сознания Джета — он все еще в этом ужасном кресле, весь окутан проводами, все вокруг мигает и мерцает — и я слышу жуткий грохот.

- Быстрее! - это уже Абихан. - Вы что, не слышите ничего?

- Думаю, - спокойно замечает Джит, - сейчас... нет, не сейчас. Скоро здесь все взорвется.

- И? - у Абихана не то чтобы глаза лезут на лоб — но уж точно брови делаются в очередной раз домиком. И как это он морщин не боится? Надо бы ему подсказать и посмотреть, что будет. Лучше конечно сказать, что морщины уже есть — это будет куда интересней. Могу себе представить, как красавчик запрыгает!

Небо и звезды! О чем я — тут же сейчас и правда все взорвется. А даже я — при всей моей любви к взрывам — не могу не признать, что эта перспектива мне в некотором роде не совсем нравится, понимаете, о чем я, да? Понимаете?

- Готово! - кричит Джит.

- Ну что ты кричишь? - спокойно спрашивает Джет. - Всё в порядке.

После он видит нас — всех нас — и у него глаза делаются куда больше чем положено. Вот чем хороша эта мультяшная внешность — они всегда выглядят безобидными и милыми, наши Джет и Джит. Даже в кресле, в проводах и перед угрозой взрыва.

- Я смотрю, спасательная экспедиция успела вовремя? - Джет прячет под куртку какой-то медальон, не забыв погладить его.

- Мы успели, - Абихан отвечает довольно сухо, но это от волнения, а он сейчас очень, очень волнуется, уж вы мне поверьте. Даже это выражение, похожее на зубную боль, исчезло с его лица. Даже не хочется налить ему выпить. Что-то мне подсказывает, что с этим он справится самостоятельно. Дома. Ну в смысле на корабле — но ведь это и есть наш дом, понимаете, да?

И уже там, дома, мне еще предстоит подумать, что там с сердцами. Не с теми, которые на штакетниках - а с теми, которое его и мое - ну я о том, которое о предлагал обменять на мою жизнь. Он это что, серьёзно? Он что, ненормальный, понимаете, да? Вот только ненормальных мне и не хватало.

Когда мы выбираемся из дома, который трясется и ходит ходуном, я замечаю, что шар в углу — тот, с иголками, раскалился до бела, сияет чистым, ровным светом — того и гляди рванет — и вижу, как начинают таким же ровным огнем гореть коробочки с сердцами — это штакетник, и это страшно — ну потому что они же там не мертвые, и я не знаю, что там будет дальше — они будут гореть, и повсюду запахнет горелым мясом? Они будут взрываться? И их ошметки упадут в болото?

Я не хочу, не хочу, совсем не хочу этого знать.

Мы летим к кораблю, а у меня перед глазами встают картины одна страшнее другой — как там, в стеклянных кубах, корчатся не мертвые тела — не верю я, что это камень или там биомасса — думаю, ведьма мариновала там кое-что другое. Что-то пригодное для опытов и экспериментов. Морские свинки со всей галактики.

Я представляю себе, как я там — в этом кубе — и как мое сердце в коробочке на заборе — тоже горит. Огонь в груди — слишком уж поэтично для Кэти, поэзия и прочая ерунда — это все для красавчика, а не для меня, вы понимаете, да?

 

***

 

Перед отлетом мы еще раз идем на ярмарку. Абихан крутился там накануне после того, как мы все свалились спать, ну то есть я свалилась, и Хери с Сенметом, и уж конечно Джет и Джит — ну а про красавчика не скажу, не исключаю, что он по своему обыкновению сидел и думал о смысле жизни — сам с собой, как он обычно делает — ну сразу как вернулся, он же туда один ходил. Может и выпил — я ему не нянька.

Удивительно, но мне не снились все эти горящие сердца. Обычно я же вся такая впечатлительная, а тут будто и не было ничего — зато снился Хаан, то, что я приняла за Хаан, я ведь никогда не видела этого самого Хаана, и снилась Земля, дом снился, и вся вселенная, и лунные танцы, и потоки синих искр, летящих сквозь миры — вот что мне снилось, и я проснулась настолько отдохнувшей насколько это вообще возможно. Как с курорта — вот уж что странно в подобных обстоятельствах, понимаете, да?

- Кэти, - говорит он мне, делая глоток какой-то местной отравы, которой он, оказывается, закупил на будущее, - я тебе еще кое-что не показал. Пойдем, прогуляемся напоследок. Вы тоже можете погулять, - милостиво бросает он команде.

- Благодарю Вас, Ваше высочество, - осклабившись, фыркает Сенмет, - мы, Ваши верные слуги, счастливы такой великой милости.

- Ну, я надеюсь, что на сей раз приключения исчерпаны, - отвечает он. - Ты готова?

Я готова, я, в общем, всегда готова, что мне, собственно? Комбез, мягкий зеленый кожаный комбез — что тут еще готовиться? И сережки, чудесные сережки, под цвет глаз, и волосы я перевязала лентой — кожаным шнурком, они отросли и так классно выглядят, сама не ожидала, ну и кто скажет, что я не готова? И пусть хоть кто-то скажет, что красавчик ничего не замечает. Хотя с Райнеханом я облажалась, понимаете, да?

На ярмарке мы еще раз идем мимо единорогов, и вообще бродим в странном углу, где еще не были — тут все не так, не стенды с кристаллами и схемами — а вот, например, какие-то товары, кристаллы совсем иного рода, странные животные, даже растения, личное оружие и прочее — то, что красавчик так удачно назвал «и всё такое».

Наконец, он подводит меня к красному павильону и вежливо стучит по монитору, прикрепленному у входа.

И к нам выходит... о все звезды в мире — провалиться мне на этом самом месте, ежели это не вервольф! Настоящий вервольф — хвост, клыки, пасть, шерсть — я такого же в кино видала. Этот на задних лапах, а вот передние — с длинными тонкими пальцами и когтями, аккуратно подстриженными когтями с безупречным маникюром — алый на таких когтях, несомненно, смотрится выигрышно. На одном из клыков я вижу нечто похожее на сережку.

- Заказ готов, - улыбается вервольф, и я понимаю, что это женщина. Ну, в смысле, волчица. Ну, в смысле, не знаю я кто это, понимаете, да? - Заходите.

Она приветлива и вежлива — но я вижу в ее глазах любопытство — еще бы, рыжие в галактике редкость.

- Это и есть... та, кому предназначено изделие?

- Именно, - отвечает красавчик. - Её и правда нет в реестрах.

- Я думаю, что я сделала то, что нужно. Только надо пройти идентификацию. Позвольте Вашу руку?

Что? Дать ей руку? Чтобы она её отхватила? Да ни за что.

- Кэти, не волнуйся, доктор Рольф — лучший специалист по идентификаторам. Даже Джет и Джет обращаются к ней.

- Доктор Рольф? - переспрашиваю я. - Простите...

- Ничего. Вы привыкните. Рано или поздно, - я ощущаю на своей ладони легкое, как пушинка, прикосновение — и вервольф подводит мою ладонь к какому-то небольшому кубику.

- Ну, Золушка, примеряй хрустальную туфельку. Теперь у тебя есть персоналка — а это считай что идентификатор. Не бойся, давай, руку внутрь.

Ладонь покалывает — отчасти это похоже на тот ледяной огонь, что был в том жутком шаре, но это приятней, нежнее, мягче — и в итоге мне на ладонь падает нечто на цепочке.

Нечто переливающееся, красивое — слов нет, я присматриваюсь и вижу, что подвеска выполнена в виде дракона — свернувшегося клубочком, светящегося дракона с глазами, которые горят как живые.

- Твоя персоналка, - улыбается Абихан, - давай, помогу надеть.

- Не снимайте её. Вода, гравитация, невесомость и прочее ей не страшны. То, что нужно?

- Да, - Абихан и доктор Рольф обмениваются рукопожатием — а я думала, что такое только дома бывает — и сама с готовностью протягиваю ей свою ладонь. Рукопожатие у доктора Рольф теплое и сильное — а чего я собственно ожидала от вервольфа?

- Ну вот, - говорит красавчик, - вот тебе и дракон. И не говори, что их тут нет. Пойдём, погладь напоследок единорога — и нам сегодня улетать. Ярмарка заканчивается.

- Она не очень-то удалась? - осторожно спрашиваю я.

- Она как раз одна из самых лучших на моей памяти. Ты мне прямо удачу приносишь. Хорошо, что я тебя тогда с собой позвал.

Он улыбается, глядя наверх — а над нами проплывают совершенно земные облака, понимаете, о чем я, да?

 

***

 

Корабль стартует в свой срок, Хари задает маршрут, и мы все садимся в рубке.

- Джет. Или Джит. Я все-таки хотела бы понять, что там произошло.

- Ничего особенного, - нехотя отвечает Джит, пока его кисточка соприкасается с кисточкой Джета. - Нам давно надо было с ней встретиться. Но никто не ожидал такого поворота событий.

- Да, по большому счету, если бы вы не прибежали, все бы..., - Джет запинается.

- Все бы обошлось, - заканчивает за него Джит.

- Видишь ли, - говорит задумчиво Джет, - мы не могли туда не пойти. Потому что Никс... она...

- Она хранитель. Она и Фе-фе.

- Хранитель чего? - спрашивает Абихан.

Джет и Джит вздыхают и переглядываются.

- Не темните, - просит он. - Там же случилось что-то очень важное.

- Да. Мы давно хотели увидеть эту вещь.

- Да какую же вещь? - спрашивает Хари.

- Вот именно? Ради чего мы подставляли свои задницы?

- Машина времени, - отвечает Джет, старательно глядя в сторону.

Я вижу, как Джит гладит его кончиком хвоста — и чувствую, что молчание в рубке становится осязаемым, его можно поджигать или например резать ножом.

- Что? - переспрашивает Абихан, делаясь еще бледнее чем обычно.

- Мы не хотели говорить тебе.

- Но после решили, что, наверное, будет честно рассказать.

Они говорят друг за друга — это они умеют.

- ЧТО?

- Вот именно поэтому.

- Вы понимаете, что это для меня...

- Мы должны были убедиться. А после сказать тебе. Но теперь её нет. Взорвалась вместе с домом. Дом хранителя всегда самоуничтожается вместе с хозяином. И все вышло так, что машину мы спасти не успели. Тот шар. Тот, куда входила Кэт.

Я вижу, как Джет поглаживает свой медальон — странно, я ни разу не видела, чтобы ребята хоть раз надевали хоть какие-нибудь побрякушки. Я смотрю на это — и на лица всех остальных — и понимаю, что еще немного — и картинка сложится. Узор станет ясным и понятным, как долларовая купюра. Я буду знать всё, что мне нужно.

Ну а пока я понимаю, что ребята врут - оба - и я никак не понимаю, почему.

- Мы не хотели обнадеживать тебя, - говорит Джит.

- Это был мой единственный шанс узнать, что случилось с Хааном, и предотвратить...

- Нет, - на сей раз Джет тверд, - не предотвратить. Нельзя вмешиваться в такие дела.

- Разве это был ваш дом? - горечь в его голосе такова, что я чувствую, что у меня глаза жжет — от слез.

- Это был бы шанс... Вернуться..., - а вот это уже Хари.

- Да, - отвечает ей Сенмет. - И тогда бы мы с тобой никогда не встретились. И вы двое, - он поочередно показывает на меня и на красавчика, - вы двое тоже.

- Тогда у нас не было бы войны, - отзываюсь я. - Может быть.

- Или все было бы куда хуже — не будь там Абихана — все могло бы вообще по-другому сложиться. Ты вообще могла бы погибнуть, - даже странно слышать такое от Сенмета.

- Я могла бы вообще предотвратить войну. Или... или сделать что-то, чтобы мама была жива. Или..., - я не знаю, что еще сказать — ну что тут, в самом деле, скажешь? - Сенмет, а ты...

- А я ни о чем не жалею, вот в чем дело. Всё сложилось так, как сложилось. И все сложилось правильно. Я встретил её. Я вас встретил. Мы лучшие в системах. Я ни о чем не жалею. Глупо жалеть, Кэти. Эй, - он кладет руку на колено Хари, - глупо, слышишь? Все уже случилось. И разве все это так уж плохо?

Она смотрит на него такими глазами, какие бывают у побитой собаки.

- Хари, - осторожно говорю я, - не надо. Мы же не знали.

- А если бы и знали? - взрывается Сенмет. - А если бы знали?! Тогда что?

- У тебя не пропадал мир, - говорит красавчик.

- Разве? - Сенмет смотрит на него пристально, не мигая. - Разве?

- Ты..., - Хари нерешительно смотрит на всех нас. - Я пойду, ладно? Ты не мог бы...

- Конечно, - отвечает ей Сенмет, - ты же знаешь — я всегда с тобой.

На красавчика больно смотреть — ведь пропал смысл его жизни. Все знали, что он вытворял, как он искал что-то подобное, на что он готов был пойти ради Хаана — и мне страшно и представить, что он переживает теперь. Мне хочется предложить ему помощь — хоть какую-то помощь — но я не знаю, как. И не знаю, примет ли он её вообще — понимаете, да?

- Идите, - говорит Джет, - мы подежурим.

- Ребята, - говорю я, - а вам что — она тоже совсем-совсем не нужна?

- Она представляла огромный интерес с исследовательской точки зрения. С технической. Так что в этом плане — конечно нужна.

- А в другом?

- А в другом мы не имеем права. Как и все вы.

- А Хранитель?

- Хранитель только хранит, Кэти. Хранитель ничего не меняет. И Хранитель каждый день рискует жизнью, чтобы сохранить то, что он хранит. Ему опасно быть на одном месте — и я не удивляюсь, что Никс слегка сошла с ума.

- Слегка? Это вы называете слегка? А эти сердца?

- Мы уверены, что это были в некотором роде клоны... ну как те, для регенерации, о которых говорил Абихан. Те, что остались на Хаане.

Сердца. На Хаане. Еще один кусочек головоломки. Я оглядываюсь, чтобы, наконец, задать вопрос Абихану — но его уже нет. Ушел к себе, вероятно, пить и жалеть себя. И думать, как жить дальше — это он особенно хорошо умеет.

- Кэти, - Джит говорит мягко как никогда, - отдохни. Мы подежурим.

- Это он тебя так деликатно выставляет отсюда, - охотно поясняет Джет. - Ему тоже хочется побыть одному.

Тоже мне, мог бы и прямо сказать — вы понимаете, да?

 

***

 

Я кручусь и верчусь в постели — и сна нет, как нет. Поразмыслив, к красавчику я не пошла — да, я должна признаться — Кэти струсила. Струсила, вы понимаете? Я испугалась посмотреть ему в глаза.

Вместо этого я лежу и размышляю.

Понимаете, сколько раз мы видели в кино эти космические корабли, супер-оружие и машину времени — и разве не все мы думаем, глядя на героев — все мы думаем об одном — вот если бы мне такую силу! Уж я бы на их месте...

Уж тут я бы на месте... И понимаю, чувствую себя жуткой дурой и понимаю, что ничего не стала бы менять, ничегошеньки. Вообще.

Не будь войны — не улетела бы я сюда с ним.

Не улети я с ним, с красавчиком — не видать мне всех этих миров.

И я бы никогда не увидела единорогов. И женщину-птицу Никс и этого смешного маленького Фе...

Фе... и Никс...

Что-то щелкает — вот оно! Фе и Никс. Феникс! Ну я и дура! Окончательная, невероятная дура. Феникс! Та, что сгорает и возрождается вновь.

Еще одна легенда стала былью — невероятно, я все никак не могу поверить, но это в самом деле так. Неужели она жива? Неужели она возродится где-то еще — вместе со всеми своими машинами, особенно с этой самой машиной, машиной времени — и с этим своим жутким штакетником? И кстати, если она возрождалась и у нас - то зачем ей понадобилась я? Подумаешь, что нет в реестре. Для них ведь это - при таком раскладе - совершенно ничего не значит.

А после я вспоминаю медальон — тот, на шее у Джета — и понимаю вдруг, что машина здесь. С нами. Вспоминаю и слова ребят — о том, что Хранителю опасно оставаться на одном месте.

Ну я вам устрою!

Я встаю и на цыпочках крадусь в рубку.

Они там. Сидят, болтают, я слышу их голоса.

- Как ты думаешь — где она захочет возродиться?

- Понятия не имею. Возможно на сей раз выберет Фе.

- Она не имела права...

- Она устала. Теперь наша очередь. Здорово она подстроила все это с Сенметом и выбросом в сеть. Все было вовремя. Фе сработал на сто процентов. Мы все молодцы. Ты точно все слил? А то информация...

- Нас осталось слишком мало, между прочим. Что нам делать, если она пропадет?

- Не думай о если. Кэти, - внезапно слышу я, - не стой там, заходи.

- Как вы узнали?

- Подарок, - ухмыляется Джет. - Фе сделал тебе подарок.

- Ты не могла не догадаться. Я не знаю, почему малыш Фе-фе выбрал тебя, но поздравляю. Теперь и ты владеешь этим... знанием.

- Ты же догадалась, верно? О том, где...

- А если я расскажу ему?

- Не расскажешь, - убежденно говорит Джет. - Я знаю, что не расскажешь.

- Забыть меня заставите?

- Зачем? - искренне удивляется Джит. - Фе-фе выбрал тебя неспроста. Ты не расскажешь. Ты разумно поступишь с этим знанием.

- Это я-то разумна? - спрашиваю я. - Это я-то?

- Более чем. Фе-фе никогда не ошибается.

- Так я что, тоже типа... храню эту штуковину?

- Храним её мы. А ты пока просто знаешь. Если хочешь, поговорим об этом после.

- Конечно, она хочет, - говорит Джит прежде, чем я успеваю хоть что-то ответить. - Но не сейчас, очень тебя прошу...

- А она в самом деле не умерла?

- Она умирала тысячу раз, - нараспев говорит Джет, - и всегда возрождалась. Теперь она, наконец, может пожить в свое удовольствие.

- А она не потребует... ну... обратно?

- Никс? - Джит смеется. - Да никогда. Она устала от этой ноши. Мы должны были избавить её от неё намного раньше.

- Думаю, я пойду к Аби...

- Не стоит, - Джет прикасается ко мне своей кисточкой. И Джит тоже. - Не стоит. Дай ему время. Он и так сказал больше, чем хотел бы.

- Это когда же?

- Когда торговался за твое сердце, Кэт. Дай ему время. И не напоминай — пусть все забудется. Отдохни. Знание — тяжелый груз. Дать тебе снотворное?

- Нет-нет, спасибо. До завтра, хорошо?

Я растеряна. И я не понимаю себя. Нежные прикосновения кисточек хвостов — Джета и Джита — выводят меня из задумчивости.

Они говорят — подарок? Дар?

Я снова представляю себя на месте зрителя в кино.

Будь у меня такая сила, да будь у меня такая машина, я бы столько всего сделала! Столько смогла, уж я бы не ошиблась.

«Разве?» - это уже внутренний голос.

«А разве не ошибались другие? Ты уверена, что ты могла бы все исправить? Все на свете? Ты уверена, что не возникла бы иная катастрофа? Ты уверена, что это все было бы правильно? Кажется, это называется парадокс, да?»

- Я завтра об этом подумаю, - говорю я сама себе. - Всё завтра.

Я чувствую на глазах слезы — они текут по щекам, и я чувствую соленое — на губах.

Мне страшно. Я не хочу всего этого знать. Я не хочу быть как то сердце в банке — на штакетнике. Не хочу. Я не хочу, чтобы все мы были как те сердца.

И я думаю о том, как счастливы Хари и Сенмет. И что мы лучшие. Что о нас знают даже такие, как Никс. Что мы уже сделали так много — и сможем еще больше. Что у нас у всех есть будущее. С уже случившимся прошлым — да, не очень-то счастливым — но свершившимся. Азбучные истины. Кино для детей.

Я думаю о себе — и понимаю, что именно теперь сила у меня в руках. Сила ничего не менять. Позволить миру быть таким, какой он есть. Просто быть.

Это очень страшно — знать, и очень странно — просто позволить всему идти своим чередом.

Я закрываю глаза — и глотаю слезы.

Ведь это все-таки слишком больно. Вы меня понимаете, да?

 

Назад к оглавлению

Авторское право (с) Stray_cat_mary

Распространение и коммерческое использование всего произведения или его частей без разрешения автора запрещено законом!!!

Hosted by uCoz