|
|
Открыть один глаз. Открыть второй. Ничего не изменилось, вокруг так же темно, как и с закрытыми глазами. Я в тюремной камере. Ощущаю холод, исходящий от каменных стен, пола, моего собственного озябшего тела. Сколько я пробыл без сознания? Час, два? А который сейчас час? Нет ни одного окна, чтобы понять, день сейчас или ночь. Оглядеться по сторонам, внимательно, глаза уже привыкли и теперь различают серые булыжники каменного колодца, куда меня посадили. Нет, окно имеется. На высоте четырех метров над полом, узкий проем, железные прутья толщиной с ногу мамонта. Не дотянуться. Сейчас, кстати, ночь. Но что мне от этого знания? Вот и дверь – под ней слабая струйка света. Не открывается, конечно. Так меня и оставили в камере с открытой дверью, выходи, мол, принц – мои родственнички не совсем идиоты.
Как же болит голова… Нет, работай, голубушка, ты мне еще нужна. Что было вчера? Кажется, война закончилась. Мы победили? Нет… Итак, война закончилась. Но только не моя война. Вечером неожиданно появился мой братец и взял меня под стражу. Интересно, столько еще родственников с ним? Или не с ним. Я пытался сопротивляться, но получил прикладом по голове. Вот почему она сейчас так мучительно раскалывается…
Братцу нужен свободный доступ к трону, а пока я жив, он его не получит. Полагаю, он хочет исправить эту досадную деталь. Что он приказал своим солдатам? Казнить на рассвете. Значит, у меня есть время лишь до первого луча солнца, пока палач не заточил свой топор, пока не прочищен мушкет и не вымыта с мылом веревка.
Я один. Помощи ждать неоткуда, не стоит себя обманывать. Даже если бы Блейд или Джералден знали, где я и что со мной, едва ли кто-то из них кинулся бы меня спасать. Даже бедняга Кларенс, которого я иногда пытался избавить от жестоких лап зеленого болвана своими едкими репликами, давно убежал к команде Макрона. И никто из той команды не придет спасать принца.
Нужно простучать стены. Должен быть подземный ход, канализация, воздухоотвод, крысиная норка – хоть что-нибудь. Нет, ничего. Каменный мешок, дверь и узкое окно, в которое не пролезть, даже если я прогрызу решетку своими аристократическими зубами. Нет надежды? Не правда, надежда всегда есть… Но… Никто не придет. И мне не выбраться. Можно попробовать позвать охранника, попросить братца Рика не убивать меня – он только того и ждет, заполучить в моем лице прекрасного тактика и стратега, унижающегося, чтобы спасти свою шкуру… Нет, этого он не дождется. Умру молча, гордо стиснув зубы.
Что же можно сделать? Неужели, впервые в моей жизни, ничего?.. Я привык контролировать ситуацию, из-за тонкой ширмы, портьеры или занавески посылать тайные указания своим шпионам, вынюхивать, воздействовать… Сейчас мне некому передать весточку. Как же я дошел до такого? Впрочем, я ведь никому не доверял – с чего бы кому-то верить мне? И теперь… теперь моя жизнь закончится с первыми лучами солнца. Какая патетика. Где моя роза с вином? Даже их забрали, сволочи.
Быть может, самое время покаяться? Но я не верю ни в одного из Богов. Только в людей. Или, быть может, в одного конкретного человека… Но…
Значит, до рассвета. А потом – шаг в пропасть. Что за ней, за границей жизни? Тонкий туман мироздания, мост над пропастью вечности, завеса над тайной бытия – я растворюсь в тумане, пройду по мосту, отклоню завесу… Что будет потом? Рая мне ждать не следует. Не стоит себя обманывать, только не один на один со смертью. Она уже стоит где-то за моим правым плечом со своей серебряной косой, да, завтра утром у нее будет славный урожай в моем лице. Да, я себе льщу. Почему бы напоследок не сделать этого?
До первого луча… Что ж, особам королевской крови не подобает склонять голову даже перед лицом самой смерти. Что было в моей жизни? Война, война, и еще раз война. Захватническая, отчаянная борьба, обман, подкуп, интриги, фальш, ложь. Что осталось настоящего?.. Может быть, было и кое-что настоящее. Я мог бы захватить ее, тогда, у Рамоса. Но отпустил. Это было столь же благородно, сколь глупо. Но теперь я никогда уже не узнаю, как все могло бы быть… если бы не моя война. Случай уже не представится, увы. Может, это и было единственным настоящим, единственным человеком, которому я мог бы верить. Но я уже этого никогда не узнаю.
А вот и первый луч солнца. Я ехидно улыбаюсь ему. Что ж, прощайте, господа крысы, мыши и прочие обитатели этой тесной пещерки, моих последних апартаментов. Прощай, старый пират Блейд, знай, мне всегда нравилась твоя решимость, стойкость и твой ум. Прощай и ты, зеленый бандит, оставайся таким же отчаянным головорезом, не знающим страха и сомнений. Прощай, Нейтон, мальчик, сохранивший свою планету. Прощайте, доктор Шагал, без вашей команды захват Земли был бы скучным и обыденным делом. Прощайте, мистер Темплар, ваша честность и благородство не могут не восхищать меня. Прощайте, мистер Картер, ваш темперамент, доброта и чувство юмора надолго останутся в памяти потомков. Прощай и ты… отчаянный пилот. Я так и не сказал тебе всего, что хотел… так и не сделал всего, что мог бы сделать.
Первый луч прошел сквозь железные прутья решетки, толщиной с ногу мамонта, и застрял в холодных каменных плитах потолка.
Дверь распахивается. Я непроизвольно вздрагиваю, ведь мое время только что вышло…
…Но в дверном проеме стоит Кэти. За ее спиной – лампочка, единственный источник света в сыром тюремном подвале. Свет тусклый, но даже он ослепляет мои привыкшие ко тьме глаза. Из-за ослепления я не вижу ее лица – лишь стройный силуэт и ореол волос цвета восходящего солнца. Я не спутаю ее силуэт ни с кем другим. Это и есть он – мой рассвет? Что, правда?
- Если ты собираешься там так и сидеть, то я могу уйти, - сердится Кэти.
- Что ты здесь делаешь? – мой голос хрипит, ослабевший язык не желает выговаривать даже самые простые слова.
- Погулять вышла, - фыркает Кэти. – Пошли! Скотт едва отстреливается, но долго ему не продержаться. У выхода нас ждет Джейсон на «Альфе».
Я улыбаюсь, слабо, одними уголками губ.
Так кто же из нас – рыцарь на белом коне?
Авторское право (с) Кот Баюн
Распространение и коммерческое использование всего произведения или его частей без разрешения автора запрещено законом!!!