|
|
Он захватил их всех. Всех троих – повезло. Оставался еще чертов мальчишка, оставался этот их доктор – но это было уже неважно. Без этих троих база была беззащитна, беззащитен был и бимлер.
Разгромить базу, взять его – дело техники, не более.
Он улыбнулся самому себе – самодовольно.
Он захватил их всех сам, он - а не эти выскочки и грубияны, Джеральден и Блейд.
Всех троих захватил. Можно отдать Темной Звезде – на растерзание.
Нехорошая мысль шевельнулась в нем – о том, что они хоть и враги – но вряд ли заслужили подобной участи. Честное убийство – да, но издевательства? Джеральден не пощадит никого.
Мысль он немедленно задавил в зародыше – это враги, к врагам нужно быть беспощадным.
Врагов нужно ненавидеть. Восхищаться – да, несомненно, но при этом – ненавидеть. Не спасать же их теперь!
Темная Звезда весьма, весьма доволен. Возможно что и наградит. Хотя ему ли ждать подачек от самозваного императора неизвестно чего? Ему ли ждать сомнительных привилегий?
Трое пока были в спецкамере. Все на экране монитора, все на виду.
Рыжий, злой – Скотт.
Безразличный ко всему – Джейсон.
Отчаявшаяся найти выход – отчаявшаяся, он видел её глаза – Кэти.
Та самая Кэти, которую он спас когда-то от президента Рамоса. Та Кэти, которая…
Врагов нужно ненавидеть. Можно восхищаться. Можно любить. Но при этом – все равно ненавидеть. Нельзя иначе. Они бы не пожалели его – никто. Даже она.
Он и не заметил, сколько выпил – рассматривая эти лица – все три лица.
Три головы – пшеничная, черноволосая, рыжая. Три пары глаз. Живых человеческих глаз. Глаза злые, глаза пустые и безразличные, глаза отчаявшиеся.
Они не люди, они враги. Этого достаточно.
Он сочувствовал им всем – теперь, когда они были у него в руках. Теперь он мог позволить себе сочувствие.
Первым начал Джеральден. Нос Скотта закровил после первого же удара – по сути никому не нужна была бойня, но Темная Звезда желал получить удовольствие. Джеральден хотел не меньше – ему осточертело бить одного только робота. То, что произнес Скотт, было настолько далеко от приличий, что даже Блейд присвистнул уважительно. Джеральден, изрядно натренировавшийся на Кларенсе, ударил снова – и еще, и не останавливался бы еще, если бы Блейд не оттащил его, вырывающегося, от жертвы. Скотт кричал – поливал их всех отборными ругательствами, далекими от всяческих приличий и цензуры.
После был Джейсон. Тот молчал, сплевывал сквозь зубы кровь – а после сплюнул и сами зубы.
После – Кэти. Абихана затошнило.
- Я покину вас, пожалуй, - сумел он выдавить, - эти солдафонские забавы отвратительны.
- Не хочешь поучаствовать? – Блейд ухмыльнулся. – Скажите какой нежный мальчик.
- Я уже принял участие. Я доставил их всех сюда. Этого мало?
Взгляд он почувствовал спиной – такой взгляд мог быть только у одного человека на всей земле, он теперь точно знал. Взгляд зеленых глаз из-под спутанной рыжей челки.
То, как она смотрела на него – смотрела сейчас – и как тогда, во дворце этого самозваного президента – от этого дрожь шла по спине. Он почувствовал, как холодеют руки, поставил бокал – осторожно, но не смог скрыть легкого звона. Руки дрожали.
Эта мука в её глазах – они одни кажется и остались на её лице – ничто более, кажется, не напоминало о прежней Кэти – красивой, по-военному подтянутой, веселой и дерзкой – эта мука в её глазах и еще…
Ему не нужно было слышать. Но в её глазах он прочитал всего лишь оно слово – «предатель».
Он вышел – на нетвердых ногах, дошел до своих апартаментов, спотыкаясь, не видя ничего вокруг.
Его вырвало. Его полоскало до тех пор, пока он не стал пустым, пустым абсолютно. Пустым настолько, что ему наконец-то стало страшно.
- Я не предатель! – по руке стекала струйка крови – сгоряча он разбил одно из зеркал, одним ударом, вложив в удар всю ненависть к себе.
- Не предатель! Я не предавал никого! Я передал врага в руки своего повелителя!
Принц Абихан заплакал.
Можно было выпить, были и более сильные средства, чтобы заглушить боль – но он с отвращением отшвырнул даже бутылку.
Рубиновые капли остались на белом – красивые, как капли крови на свежевыпавшем снегу.
Как кровь тех троих.
- Когда они закончат? Когда это прекратится? КОГДА?!
Искушение включить монитор слежения было велико, но он сдержался.
- Ты еще можешь все изменить. Она выживет, - сказал он себе.
- Она не простит, - прошелестел в голове кто-то, мерзкий, гнусный, холодный, - она не простит, она никогда не простит.
Он плакал до тех пор, пока не осталось более слез. Плакал, пока не обессилел окончательно.
Время тянулось медленно, так ужасно медленно, что он чувствовал себя застывшей в янтаре мушкой.
Наконец он взглянул в уцелевшее зеркало и отшатнулся – оттуда на него смотрели её глаза, умоляющие.
Зеленые. Под рыжей челкой.
- Вот теперь она со мной навсегда, - прошептал принц, - навсегда. Но какова цена?
Он стремительно, обратно, теми же коридорами вернулся в зал, где проводилось показательное избиение.
Все было кончено.
- Эти ублюдки приняли какой-то яд. Все трое. У них стоял какой-то блок – даже сыворотка правды не подействовала. Сперва полное разрушение мозга, а после – смерть. Если бы они и выжили – то бесполезными растениями.
Блейд сплюнул. Руки у него дрожали, и таблеток он глотнул явно больше обычного.
Джеральден внешне был спокоен, ел очередной окорок и присматривался к Кларенсу.
- Переживаешь за рыженькую, малыш? – усмехнулся Блейд.
Абихан тяжело задышал, усилием воли остановив руку. Капитан с почти научным интересом посмотрел на его сжатые кулаки.
- Не смей меня так называть, ты, ублюдочный идиот!
- Нервничаешь, - удовлетворенно отметил Блейд. – Сам дурак. Кто их сюда приволок? А так жили бы и жили.
Абихан развернулся и вышел. Он старался не бежать. Он очень старался не бежать. Получалось плохо.
Трупы он нашел в морге – как и полагалось. Очевидно Блейд оставил их, чтобы сделать вскрытие.
Её труп был легким, таким невероятно легким, что он удивился.
Кто-то закрыл ей глаза – но что толку? Это уже было не её лицо – чужое. С кровоподтеками. Со следом от ботинка на щеке. Комбинезон разорван, грудь исполосована, пальцы ног сломаны – словно кто-то наступил – грубо, сапогом.
Это не могла быть она. Эта оголенная грудь выглядела непристойно, это избитое лицо, эти синяки – все это не могло принадлежать ей, той девочке, что прыгнула в окно во дворце Рамоса. Та девочка подарила ему взгляд из-под рыжей челки – внимательный, изучающий – а после – будто обещающий – мол, погоди, все это закончится, вся эта война, и вот тогда, может быть, тогда… В тот вечер он спас её, и она была благодарна. Испугана и благодарна. Тогда у него появился шанс на жизнь.
Абихан, путаясь в своем плаще, сдернул его с плеч, завернул в него то, что осталось от Кэти, отнес в вой сад.
Был рассвет. Возможно самый восхитительный и красивый рассвет в его жизни.
Была осень. Листья желтые, золотые, пурпурные, красные – все цвета осени были в этом рассвете. Цвета осени и запах осенних цветов. Хризантемы, все еще сопротивляющиеся заморозкам. Небо, окрашенное в розовый и золотой – небо невероятной красоты, нежное, светлое, легкое небо над его головой.
Он сидел на земле, не чувствуя холода, держа на руках её тело – легкое, завернутое в плащ, сидел, прижав к себе, и уже не плакал – не было сил и слез. Просто прижимал к себе её тело и раскачивался, будто баюкая его.
Он прощался и просил прощения.
Он поцеловал её – тоже впервые.
После он обнял её – в первый и в последний раз - и поднес револьвер к виску.
Авторское право (с) Stray_cat_mary
Распространение и коммерческое использование всего произведения или его частей без разрешения автора запрещено законом!!!